(Не)фиктивная жена для миллионера

Жукова Анна Вадимовна

Возможно, мы хотя бы сегодня никуда не пойдём. В гостиную заглянула Галя. Я хотела было открыть рот, что уже убираюсь отсюда.

— Я ничего не хочу знать, — проговорила она и улыбнулась, кивнув вместо приветствия, — твой завтрак на кухне, а этого троглодита в столовой.

— А ты не позавтракаешь? — спросила я заунывно, представив себе невесёлую перспективу набивать пузо одной.

— Сегодня и завтра у меня выходной, и я не хочу проводить его в доме Синей Бороды, — Галя хохотнула, довольная своей шуткой.

А я вынуждена. Проводив женщину, поднялась к себе, приведя

себя в порядок в душе. Выспалась и впервые за много дней почувствовала себя… удовлетворённой.

Вздохнув, я вышла из душа, натягивая на себя полотенце, и от неожиданности чуть не уронила его на пол.

— Михаил Александрович… вы… чего тут делаете? Выйдите. Или мы опять куда-то намылились с утра пораньше, и мне срочно нужно надеть панталоны, чтобы вдруг, не дай небо, ваша нервная система не пострадала.

У Акулова было растерянное выражение лица, словно бы ему было самому неловко от того, что он припёрся ко мне в комнату, словно бы его тянуло сюда, как будто мёдом намазано, и объяснить себе причину он сам не мог. Но после моих слов я увидела, как он резко изменился в лице. Он метнул взгляд на разложенный на кровати комплект белья и, подойдя ближе к постели, пальцем подцепил тонкие стринги.

И вот тут я подвисла. От возмущения не могла и слово вымолвить. Акулов красноречиво посмотрел в мою сторону, затем туда же двинулся. Медленно. Как хищник, подбиравшийся к своей жертве. Невозможно близко, так что я вновь смогла ощутить запах и тепло его тела.

— Цистит и всё такое? — не могла молчать, волновалась вот и болтала.

— Мне нравится.

А вот к этому меня вообще не готовили. Язык чесался спросить: а что вчера было.

— Бельё, — зачем-то уточнил он, ну не я же ясен перец.

— Это потому что я остаюсь дома? — уточнила я, услышав, что голосок-то задрожал.

Акулов усмехнулся.

— Неплохо соображаешь, Волкова, — он перевёл взгляд с меня на предмет моего гардероба, — любопытно, что под твоей скромной личиной скрывается взрывоопасная личность, а на первый взгляд и не скажешь, — продолжать наступать, гипнотизируя при этом потемневшими глазами.

Ему любопытно?! Да он почти прижал меня к стене!

— Вы пришли проверить, что ваши деньги потрачены должным образом?

— Неплохо, я бы даже сказал, вложены в нужное дело, — он оторвал зубами бирку на трусиках, а я словно опустилась по талию в кипяток.

Вот у него разбег! Биполярочка! Издевается, что ли, опять? Проучить хочет? Показать мне моё место? Указать, что меня всему надо учить? А я бы была против? Я ещё и колеблюсь, конечно, ПРОТИВ! Меня флешбекнуло в ночь, проведённую вместе. Его язык, ласкавший моё чувствительное место, и я чуть не уплыла, вспомнив. Он невозможно вредный, но моё тело сумасшедше непонятно реагирует на него. Так что я боюсь саму себя.

У него дёрнулся кадык, а дыхание заметно сбилось. Вот он точно знает, как надо обращаться с женщинами, они постоянно крутятся возле него. Он сбил меня с толка. Мысли стали путаться.

— Вы ведёте себя… — я сглотнула ком, образовавшийся в горле, босс вопросительно поднял бровь, — развязно.

— Я у себя дома.

— Зато я

нет, — буркнула я, — и… вы смущаете меня, — решилась сказать я.

Акулов хмыкнул и придвинулся ко мне, не касаясь меня, ближе к уху.

— Если бы я хотел смутить тебя, по-настоящему смутить, то, к примеру, слегка сдвинул бы твоё полотенце, — его горячие пальцы пробежались по кромке несчастной тряпки, висевшей на мне на честном слове, по полукружиям груди, очень близко к соскам, которые болезненно набухли, просясь наружу, от его полушёпота по спине поползли мурашки.

Затем он посмотрел мне прямо в глаза, а руки положил на стену по обе стороны от моего лица.

— А затем поцеловал тебя в губы, — близко-близко, дыханием обжигая их, невольно даже приоткрыла ему навстречу, а его чувственные улыбнулись, видя мою реакцию, — затем в шею, — он продолжал «ласкать» мою кожу струйкой воздуха, — спустился бы… очень медленно… к ямочкам на ключицах, а затем бы уделил внимание твоим маленьким розовым соскам, которые так и просятся в мой рот… а потом…

А я забыла, как дышать, просто окоченела. Я не знала, что сказать, я прислушивалась к реакции своего тела. Он просто проговаривал все эти вещи низким, спокойным голосом, а мне казалось, что он это всё проделывал со мной на самом деле.

Акулов медленно присел рядом со мной.

— Спустился бы языком между твоих так и просящихся наружу, бесстыдно торчащих сисек к животу и… ниже… на вкус, ощутив твоё возбуждение… как тогда, когда ты брызнула мне на язык своими соками, бьясь как птичка подо мной… и даже сейчас я чувствую аромат твоего возбуждения.

Небо, как он вообще мог говорить такие вещи! Мои щёки горели от стыда и… любопытства.

Михаил Александрович взял эти несчастные стринги и предложил мне их надеть. А я в это время словно поджаривалась в огромном кострище. Герть мне в аду…

Я переступила тонкие верёвочки, и босс медленно стал натягивать их на меня, любуясь моими ногами, но когда ткань стала плотно прилегать к бёдрам, он взял мои руки и, положив свои ладони на них, повёл вверх, не касаясь моего нежного тела между ног.

Он поднялся и вновь стоял близко, так что я могла рассмотреть каждую мимическую морщинку на его лице и огромные тёмные глаза в обрамлении чёрных ресниц. Босс склонился ко мне, намереваясь воплотить всё вышесказанное в деле. Но почти одновременно у нас сработали смс-оповещения на наших телефонах.

Глава 28

От лица Михаила

Пришедшая на смартфон смска отвлекла меня. Я словно вынырнул из вязкого омута. А то взял бы стоя, так хотелось вновь ощутить тесноту её жарких и влажных стеночек влагалища.

Я вздохнул, словно прогоняя от себя наваждение, и отошёл на безопасное расстояние от Волковой. Даже её запах явился для меня раздражителем, как красная тряпка для быка. Только я не злился, я хотел её. Сильно. Безумно.

Смска бодро сообщила мне о том, что подруга Вилка сегодня полностью свободно и не прочь отдохнуть в каком-нибудь пафосном местечке со взрослыми развлечениями.