Не гони лошадей
Шрифт:
Наконец-то подошла моя очередь. Я раскрыла дверь в кабинет и громко поздоровалась, хозяин кабинета что-то буркнул в ответ, предложил присесть на стул, стоявший у стола. Это был немолодой мужчина с блеклыми уставшими глазами и нездорового серого цвета лицом. От всего его облика, от стола, заваленного бумагами, какими-то папками, от пепельницы, полной окурков, веяло все той же безнадежностью.
— Так, Ольга Юрьевна, я вас внимательно слушаю, — произнес мужчина, прочитав мою фамилию в удостоверении, которое я раскрыла перед ним. — Жалоба? — почти утвердительно
Меня передернуло, он, вероятно, даже не представлял, зачем я пришла.
— Нет, не жалоба, я писала заявление и хочу знать, как идет дело.
Пелесов коротко кивнул и порылся на столе, стараясь в этих завалах отыскать нужный документ.
Я решила ускорить процесс:
— У меня похитили подругу, Марину Широкову. Похищение совершено из ее квартиры…
— Ну почему сразу так? — поморщился мужчина. — Ведь ничего еще не ясно. Будем пока говорить только о пропаже.
— Ага, а про похищение начнем говорить, когда мне по почте ее ухо пришлют или вы ее труп обнаружите? — разозлилась я.
— Ну зачем вы так, Ольга… Юрьевна, — произнес он с запинкой, припоминая мое отчество. — Выясним все детали…
— Когда? — раздраженно спросила я, доставая сигареты.
— У нас не курят, — произнес Пелесов, указывая на табличку, засиженную мухами, висящую на стене.
Я пропустила его слова мимо ушей, полная окурков пепельница была гораздо убедительнее его слов.
— Послушайте, так просто вы от меня не отделаетесь, если будет нужно, я все ваше управление на ноги подниму!..
На Пелесова моя угроза не произвела никакого впечатления, он совершено спокойно продолжал искать затерявшийся документ.
— Ольга Юрьевна, если это, как вы говорите, похищение… Кто мог бы стоять за этим? Как вы думаете? — спросил он.
Я попыталась как можно более понятно изложить суть своих подозрений, рассказала об исчезновении Вассермана — в этом месте Пелесов поморщился еще раз, подумав, надо полагать, что я ненормальная, которой везде мерещатся похищения, — о появлении в жизни Марины Когана и даже об иконе.
Пелесов слушал, время от времени кивая головой. Потом поднял глаза и произнес:
— Спасибо, Ольга Юрьевна. Мы проверим факты, вызовем кого следует. До свиданья, — добавил он, давая понять, что наш разговор закончен.
Однако по его лицу я поняла, что совершенно зря потратила время. Большие часы над его головой показывали без пяти шесть. Рабочий день Пелесова почти закончен. Сейчас он соберется домой, поужинает и сядет перед телевизором, смотреть что-нибудь про ментов.
Я вышла из его кабинета со смешанным чувством злости и бессилия. Куда теперь? В редакции никого нет, домой не хотелось. Я казалась себе совершенно одинокой, хотя на отсутствие друзей и знакомых в этом городе мне грех жаловаться. Однако идти к кому-то, делать вид, что у тебя все хорошо, слушать ерунду, болтать о чем-то я не могла. Ладно, поеду в редакцию. Там всегда найдется, чем занять голову и руки. Не мешает просмотреть макет очередного номера, нельзя же всю работу на Кряжимского
Газета должна выйти в срок. Читатель не виноват, что у редактора неприятности.
Я остановилась у ближайшего уличного кафе, купила кое-что на ужин, минералки, сигарет и поехала на работу. Подъезжая к зданию, я заметила свет на втором этаже, который занимает редакция нашей газеты. Выключить, наверное, забыли. Марина никогда бы такого не допустила… Я тут же одернула себя, не стоит бередить больное.
Входная дверь была уже закрыта, я нажала кнопку звонка.
Дверь распахнулась, на пороге стояла наша вахтерша-сторожиха, Тамара Петровна.
— Забыла что, Оленька? — спросила она.
— Да нет, поработать нужно, — объяснила я ей, поднимаясь по лестнице.
— Чудной народ эти газетчики, одна работа на уме, — пробормотала сторожиха, запирая за мной дверь.
Я на ее слова внимания не обратила, мало ли что люди говорят. Тамара Петровна прибавила звук маленького телевизора и погрузилась в очередное «мыло».
Я прошлась по темному коридору, из-под дверей редакции выбивалась тоненькая полоска света. Я достала ключи. Странно, дверь не заперта. Совсем до ручки дошли! Заходите, воры, грабьте. Дверь действительно была не заперта.
— Добрый вечер, Ольга Юрьевна, — произнес Кряжимский, сидящий за своим рабочим местом. — А мы тут, вот… — он развел руками, указывая на Виктора, — решили задержаться, сверхурочно, так сказать. Домой ноги не несут. Я листовки расклеил, раздал, решил на всякий случай в редакцию заглянуть. Может, что-нибудь известно стало. Да так и застрял тут, поработать. А потом и Виктор ко мне присоединился.
— Вы небось не ужинали? — спросила я, доставая из пакета купленное по дороге. — Виктор, ставь воду, сейчас перекусим. Я как знала, еды на целую роту запасла. Продавщица еще удивилась, куда мне столько одной.
Мы еще раз обсудили все возможные версии и варианты дальнейших действий.
— Я думаю, что нам просто необходимо выследить этого самого Когана, — предложила я. — Если он причастен к похищениям, то мы выйдем через него на Вассермана и Марину.
— Ольга Юрьевна, вы все-таки считаете, что похищение Вассермана его рук дело? — уточнил Кряжимский. — А связь?
Связь, связь… Этот вопрос мучил меня давно. И тут я вспомнила, как некоторое время назад Марина рассказывала мне, что оставляла адрес Вассермана Морозовой. А потом записка с адресом попала в их руки!
Я вскочила с места и рванулась к телефону. Какой там номер? От волнения у меня все цифры выскочили из головы, я дрожащей рукой достала записную книжку, отыскала страничку с буквой Ш. Широкова Марина, телефон…
К телефону долго никто не подходил. «Кто-нибудь, ну, пожалуйста, это важно, снимите трубку», — заклинала я. Наконец-то раздался щелчок, и старческий возмущенный голос, произнес:
— Алле, кто нужен?
— Добрый вечер, — начала я.
— Между прочим, поздно уже, совсем совесть потеряли, ни днем ни ночью покою нету…