Не гони лошадей
Шрифт:
— Спасибо, не надо, у меня Виктор есть, — кивнула я на фотографа. — С ним мне никто не страшен.
— Ну-ну, — отозвался майор, — только и сама будь осторожней, сначала думай, а потом в петлю голову засовывай.
Через пару минут на пороге его кабинета появился молодой человек с банданой на голове, в потертом джинсовом костюме, с огромным баулом в руке.
— У тебя компьютер в редакции есть? — спросил майор.
Я кивнула.
— Замечательно, Васильев его чинить будет, — произнес майор, указывая на парня в бандане.
— Зачем? —
— Люди Когана наверняка уже следят за вашей редакцией. Если мы сейчас на машине с мигалкой подъедем, он к тебе не сунется. А так установим нашу аппаратуру на телефоне, закончим ремонт компьютера… и все в ажуре.
Я махнула рукой, все равно одним нам с этим делом не справиться. Лишь бы майор не ошибся в своих прогнозах.
— Да, Ольга Юрьевна, постарайтесь быть как можно естественнее. Помните, вы не знаете, кто похитители, даже не догадываетесь. Поторгуйтесь, потяните время. Нам гораздо легче будет действовать, если мы узнаем, откуда звонили. Слезу пустите, немного истерики… всякие бабские штучки. Сумеете?.. — Майор с сомнением взглянул на меня.
Я, честно говоря, не поняла, в чем он сомневается, то ли в том, что я смогу потянуть время, то ли в том, что я способна на бабские штучки. Похоже, у майора складывалось несколько неправильное представление обо мне. Я, между прочим, тоже иногда плачу. И боюсь, как всякая нормальная женщина, крыс, пауков, змей и покойников. Правда, к последним уже несколько привыкла…
Мы решили возвращаться в редакцию поодиночке, чтобы не привлекать лишнего внимания. Первым Виктор, вторым Кряжимский, а спустя некоторое время и я со старшим лейтенантом Васильевым.
Ведя машину, я нервничала, мне казалось, что за мной следят.
Я постоянно оглядывалась, не спускала глаз с зеркала, в конце концов старший лейтенант Васильев не выдержал:
— Ольга Юрьевна, может, на автобусе поедем? Вы уже в третий раз создали аварийную ситуацию на дороге. Нельзя же так нервничать…
Только тогда я взяла себя в руки. До редакции мы добрались живыми, я закрыла машину, специально проверила все двери. Я кивнула охраннику, зачем-то сказала ему:
— Привет, это со мной, компьютерщик. Что-то у нас машина барахлит.
Когда мы поднимались по лестнице, Васильев тихонько произнес:
— Вы всегда докладываете охранникам про своих гостей?
— Что? А, нет, вырвалось.
— Ольга Юрьевна, договорились же вести себя естественно, как обычно.
— Да-да, я постараюсь.
Хотя легко сказать, труднее сделать. Будешь вести себя спокойно и «как обычно», когда сидишь голой задницей на муравьиной куче. Я представила себе эту картинку и хихикнула, Васильев пожал плечами. Представляю, что обо мне подумал: истеричка, неврастеничка с неадекватными реакциями.
Виктор и Сергей Иванович уже были на месте. Следов проникновения не наблюдалось, незваных
— Ольга Юрьевна, прикройте дверь, а лучше заприте на ключ, — попросил он. — На всякий случай, вдруг визитеры пожалуют.
Я закрыла дверь на ключ, предварительно повесив с той стороны табличку: «Подождите, пожалуйста, у нас совещание». Такую табличку мы вешали всякий раз, когда возникала необходимость в разгар рабочего дня запереться от посетителей.
Васильев поколдовал минут десять над телефоном и обратился ко мне:
— Ольга Юрьевна, у вас другой телефон или мобильный есть?
Я протянула ему свой мобильник.
— Нет, позвоните в редакцию, сейчас проверим, как наша аппаратура работает.
Я набрала номер, в редакции затрезвонил телефон, лампочка на маленькой коробочке в руках Васильева загорелась, он снял трубку телефона и произнес:
— Привет, проверка связи. Один, два, три…
Через минуту нам перезвонили и сообщили, что все работает, нас слышно прекрасно, все в порядке.
Я осталась в офисе, а Виктор проводил Васильева вниз. Теперь оставалось ждать, а время тянулось бесконечно долго. Я перебрала все ящики стола, навела образцовый порядок в бумагах, два раза сварила кофе, выкурила полпачки сигарет. Нам никто не звонил. Я уже начинала волноваться, что все наши телевизионные выступления остались незамеченными. Нет, телефон не молчал, скорее наоборот. Масса людей обращались к нам в редакцию, в надежде узнать что-нибудь еще о картине. Звонили мои знакомые, постоянные читатели, просто зрители… Поэтому, когда раздался долгожданный звонок, я буркнула:
— Да, газета «Свидетель» слушает.
— Слушай внимательно, — произнес незнакомый голос. — Картина у тебя?
— Да, — автоматически ответила я, и только тогда до меня дошло, что с нами наконец-то вышли на связь. Я кашлянула, застучала ногой по столу, привлекая внимание Виктора и Сергея Ивановича. Они кинулись к параллельному аппарату и тихонько взяли трубку.
— Пацана своего живым увидеть хочешь? — спросил незнакомец.
Я, помня о том, что разговор нужно потянуть, ответила:
— А подруга моя случайно не у вас?
В трубке раздался неприятный кудахтающий смех:
— Гляди-ка, умная. Сама сообразила или подсказал кто? Больно много думаешь, а такие долго не живут. Примета народная.
— Это я просто так сказала, пожалуйста, ответьте, Марина у вас?
— Хватит вопросов… Значит, так, берешь картину и ровно в десять вечера отнесешь ее в старый парк, где развалины, знаешь?
Я кивнула, забыв, что говорящий по телефону видеть меня не может.
— Чего молчишь? Время тянешь, сука?! — гаркнул в трубку говорящий, он, вероятно, начинал нервничать.