Не говори мне о любви
Шрифт:
– Катрин?
– удивился Ник.
Мужчины переглянулись.
– Тогда прошу всех в кабинет, - поздоровавшись с Николаем, предложил Гурьев.
– Я не успела вчера рассказать Вам, - начала Ольга, обращаясь к мужу, - что стала случайной свидетельницей одного весьма странного разговора. Скажите, как давно Вы виделись с Войницкими?
– спросила она.
– Около недели, - задумчиво ответил Павел, припоминая, когда он в последний раз видел Станислава и Катерину.
– Ходят слухи, что графиня Войницкая нездорова, - осторожно продолжила Ольга, внимательно
– Что с ней!?
– вырвалось у Николая прежде, чем он успел подумать, что ему не пристало задавать подобные вопросы.
– Поговаривают, что она упала с лестницы при весьма загадочных обстоятельствах, - ответила Ольга.
– Ольга Юрьевна, - обратился к ней Елецкий, терзаемый дурными предчувствиями, - если Вам что-то известно, говорите прямо.
– Хорошо. При дворе в последнее время ходят слухи о Вашей связи с графиней Войницкой, и говорят, что причиной ее падения с лестницы стала ссора с супругом именно из-за того, что ему стало известно об этом, - глядя ему прямо в глаза, ответила Оля.
– Я убью его!
– процедил Ник сквозь зубы.
– Клянусь, убью!
– Ник!
– положил руку ему на плечо Павел, принуждая остаться на месте.
– Ты не имеешь никакого права вмешиваться.
– Я убью этого сукиного сына за то, что он осмелился...
– Николай Сергеевич! Не забывайтесь!
– повысил голос Гурьев.
– Катрин - жена Войницкого...
Но Николай уже не слушал его. Вскочив с кресла, он вышел из кабинета. Павел с трудом догнал его в холле.
– Что это ты задумал? Остановись, пока не поздно. Давай я сам поеду к Катерине и все выясню, - попытался остановить его Поль.
– Войницкий сегодня на службе?
– спросил Ник, совершенно не слушая Гурьева.
Павел кивнул. Стряхнув его руку с плеча, Елецкий накинув на плечи шинель вышел из дома быстрым шагом.
– Черт!
– выругался Павел.
– Вели экипаж заложить, - обратился он к дворецкому.
– Разыщи Тишку, пусть мундир подаст.
Ольга, выбежавшая вслед за супругом, с тревогой глядела в его взволнованное лицо.
– Поль, я не думала...
– Позже, любовь моя, позже, - быстро произнес Гурьев.
– Сейчас я должен помешать этому сумасшедшему.
Поль понимал, что если Елецкий верхом, ему его уже не догнать, оставалось только уповать на то, что он не станет выяснять отношения с Войницким прямо в рабочем кабинете Государя, хотя, судя по его настрою, ожидать можно было чего угодно.
Переодевшись, Гурьев бегом выбежал из дома и, вскочив на подножку экипажа, прикрикнул на возницу:
– Давай к Зимнему гони, что есть духу!
– Слушаюсь, Ваше сиятельство.
Раздался щелчок кнута и карета сорвалась с места. Спустя полчаса Павел быстрым шагом шел по коридорам Зимнего по направлению к рабочему кабинету Государя. Гурьев с трудом удерживал себя, чтобы не броситься бегом - ощущение надвигающейся катастрофы было острым как никогда. Остановившись напротив дверей, граф обратился к караульному:
– Его Величество в кабинете?
– Никак нет, Ваше сиятельство, - ответил юноша.
–
– продолжил он расспросы.
Юноша едва заметно улыбнулся.
– Николай Сергеевич предложил Станиславу Вацлавовичу пройти в Военную галерею для конфиденциального разговора с четверть часа назад, - тихо ответил караульный.
– О Боже!
– вздохнул Гурьев.
– Знаю я этот конфиденциальный разговор, - ворчал он себе под нос, направляясь в галерею.
– Только бы не опоздать!
Павел вспомнил, как несколько лет назад повздорил с Ником из-за одной актерки императорского театра. Пьяная вечеринка закончилась вызовом на дуэль. К утру ни он, ни Ник, даже протрезвев, так и не пошли на уступки. Прекрасно понимая, что ведут себя глупейшим образом, оба явились к месту дуэли. Секунданты предлагали им помириться, но попытка договориться почему-то переросла в новую ссору. Молодость и горячность сыграли в тот раз с ними плохую шутку. Елецкий стрелял первым. Прицелившись, Ник с издевательской ухмылкой отстрелил эполет на его плече. Павел хотел ответить тем же, но рука дрогнула, и пуля, чуть задев висок, пролетела мимо головы Николая. В ужасе бросив пистолет, он метнулся к Нику, но тот, пошатываясь, поднялся и усмехнулся.
– Теперь мы квиты, дружище!
Каким-то образом об учиненном безобразии стало известно командованию полка, и в результате Елецкий оказался в Тифлисе, а сам Павел угодил под домашний арест только благодаря заступничеству отца.
Войдя в галерею, Гурьев сразу увидел обоих, и чем ближе он подходил, тем яснее понимал, что опоздал. Заслышав звук шагов, и Станислав, и Николай повернулись в его сторону. Перчатка Елецкого лежала у начищенных до блеска сапог графа Войницкого.
– Павел Георгиевич, - обратился к нему Николай, - окажите мне честь быть моим секундантом.
– Вы с ума сошли, господа!
– прошипел Гурьев, оглядываясь по сторонам.
– Как можно произносить подобные слова в этих стенах?!
Подойдя к Станиславу, Павел внимательно вгляделся в лицо графа. Войницкий выглядел абсолютно спокойным, только плотно сжатые губы выдавали его ярость.
– Станислав Вацлавович, жду Вашего представителя у себя, чтобы договориться об условиях, - вздохнув тихо произнес он.
– А теперь, господа, не будем привлекать к себе излишнего внимания.
Кивнув головой, Войницкий развернулся и быстрым шагом направился обратно в приемную. И хотя внешне он ничем не выдал владевшего им бешенства, он с трудом сдерживал себя. Увидев на пороге приемной кабинета императора князя Елецкого, Станислав был весьма удивлен. У Ника не было причин находиться здесь в это время. Когда же Елецкий предварительно осведомившись о местонахождении императора, предложил ему пройти в Военную галерею для разговора по душам, все стало на свои места, однако же для Войницкого стало полной неожиданностью выдвинутое обвинение в том, что он преднамеренно столкнул Катерину с лестницы. Оправдываться Станислав не стал, однако позволил себе заметить, что Нику не стоит вмешиваться в его семейные дела. Ответом была брошенная перчатка.