Не говори мне о любви

Леонова Юлия Сергеевна

– Вам лучше уйти, Катрин, - видеть ее здесь так близко и не сметь коснуться, было настоящей пыткой.

Катя шагнула ему навстречу, но Станислав отстранился. Она понимала его обиду и боль. Захотелось как-то ободрить его, дать понять, что не держит на него зла, что понимает причины его поступка и готова простить. Подойдя к нему вплотную, Катерина положила изящные ладошки ему на грудь. Тонкий аромат ландыша, исходивший от нее, кружил голову, и Станислав сдался. Руки Войницкого, еще мгновение назад безвольно висевшие вдоль тела, обхватили

тонкую талию. Наклонив голову, он лишь слегка коснулся ее губ поцелуем и тотчас отпустил ее.

– Ступайте, Катрин, - с трудом удержавшись от желания стиснуть ее в объятьях, прошептал он, легонько подтолкнув ее к двери.

Катя обернулась в дверях камеры, не в силах отвести взгляда. Это ее вина в том, что он оказался здесь; в том, что Ник сейчас, возможно, находится при смерти, а она даже не имеет права увидеться с ним, чтобы проститься. Решение пришло внезапно. Кивнув головой ему на прощание, Катерина вышла в коридор, где ее дожидался караульный, проводивший ее к воротам, а потом едва ли не бегом бросилась вон из крепости, как только оказалась на свежем воздухе. Караульный на воротах недоуменно смотрел ей вслед. Запыхавшись, она остановилась около экипажа.

– В Зимний, - коротко бросила она, поднимаясь с помощью лакея на подножку.

Обмирая в душе от страха, она, тем не менее, следуя указаниям встреченного ею в коридорах дворца офицера, решительно толкнула дверь, ведущую в рабочие покои императора. На нее недоуменно воззрился один из адъютантов Его Величества.

– Сударыня, Вам назначено?

– Нет. Прошу Вас, передайте Его Величеству, что графиня Войницкая просит принять ее.

Молодой человек одернул мундир и, с сомнением оглядев ее еще раз, скрылся за дверью кабинета императора.

Спустя четверть часа он вышел. Вышедший вслед за ним Танеев, начальник императорской канцелярии, бросил заинтересованный взгляд на молодую женщину и едва заметно покачал головой, выражая свое неодобрение тем фактом, что это из-за нее Государь пожелал прервать важный разговор.

– Ваше сиятельство, - обратился к Катрин адъютант, открывая двери, - прошу Вас.

Робко улыбнувшись молодому человеку, Катерина суетливо разгладила несуществующие складки на платье и, расправив плечи, шагнула в кабинет, где уже бывала однажды.

Войдя, она присела в низком реверансе, не смея обратиться к царю без разрешения. Николай Павлович, сурово поджав губы, сделал ей знак рукой подняться.

– Я догадываюсь, зачем Вы пришли, сударыня, - произнес он, не сводя с нее внимательного взгляда.
– Но, тем не менее, готов выслушать Вас.

– Ваше Величество, - Катя сглотнула ком в горле, - я прошу Вас проявить снисхождение...

– К кому, сударыня? К Вашему супругу или к Вашему любовнику?
– перебил ее император.

Катерина вздрогнула. Она поняла, что сейчас в императоре говорит не монарх, но отвергнутый мужчина, уверенный, что она, прикрываясь своей добродетелью и верностью супругу,

отказала ему в том, в чем, по его мнению, была благосклонна к другому. Перед этой чисто мужской обидой было бессмысленно что-либо отрицать или оправдываться. Осторожно, будто ступая по тонкому льду, она попыталась нащупать верную линию поведения, подобрать такие слова, чтобы не навредить еще больше обоим.

– Я прошу о Вашем милосердии к обоим. Все, что произошло - чудовищная ошибка, результат сплетен и домыслов, являющихся ложью от первого и до последнего слова. Упрекая меня в неверности моему супругу, Вы всего лишь повторяете эту ложь.

– Стало быть, двое здравомыслящих людей, - не юнцов с горячей кровью, прошу заметить, но офицеров, прошедших не одну военную компанию, - позволили ввести себя в заблуждение?
– не поверил ей император.

– Гордость - плохой советчик в сердечных делах, - не отвела глаз Катерина от пристального взгляда монарха.
– Ваше Величество, я пришла к Вам, потому что мне больше не у кого просить о помощи. Однажды Вы сказали мне, что если я буду нуждаться в чем-либо, я могу обратиться к Вам. Все, в чем я нуждаюсь, - это Ваше милосердие и справедливость.

Повернувшись к ней спиной, монарх отошел к окну. Катя устало прикрыла глаза: можно было не сомневаться в том, что ей отказано, но по крайней мере она сделала все, что могла.

– Простите мне мою дерзость, - едва слышно произнесла она.
– Я могу идти?

– Погодите, сударыня.
– Николай Павлович обернулся.
– Вашего супруга освободят из крепости...

– Благодарю Вас, Ваше Величество, - в порыве благодарности Катя опустилась на колени и прижалась губами к его руке.

– Встаньте, сударыня, - поспешил остановить ее император.
– Я еще не закончил.

Взяв колокольчик на столе, Николай Павлович позвонил. Тотчас дверь открылась, и на пороге возник его адъютант.

– Подготовьте приказ о переводе графа Войницкого в Эриванский полк.

– Тифлис?!
– ахнула Катя.

– Сударыня, Ваш супруг, так же, как и князь Елецкий, нарушили закон. Я не могу закрыть глаза на то, что происходит у меня под носом: где это видано, чтобы мои адъютанты стрелялись на дуэлях, подавая тем самым дурной пример остальным офицерам?!

Вновь повернувшись к ждущему дальнейших распоряжений молодому человеку, Государь продолжил.

– Князя Елецкого, если он, конечно, выживет после ранения, отлучить от двора сроком на год. Думаю, пребывание на свежем деревенском воздухе пойдет ему на пользу.

– А теперь ступайте, сударыня - не заставляйте меня усомниться в правильности принятого решения.

Торопливо присев в реверансе, Катя поспешила покинуть кабинет императора. Домой она возвращалась в смятенных чувствах: конечно, ссылка на Кавказ - это наименьшее зло из того, что могло ожидать ее мужа, но будет ли Станислав благодарен ей за вмешательство в его жизнь?