Не грози некроманту, попивая сок в Светлой Обители
Шрифт:
— Дочь моя! — писк роя комаров ввинтился в мозг раскаленной спицей. — Как ты посмела! Свадьба под угрозой, жених в ярости!
— Сам за него выходи! — взвизгнула русалка, чуть не сметя хвостом зомби. — Он мерзкий и противный!
Оу, еще хуже, чем ее папенька? Нет, конечно, о вкусах не спорят…
— Зато он сильный! Знаешь, сколько икринок получится?!
По рукам жителей пошел кулек с семечками.
— Сильнее этого?! — палец с синим ногтем указал в нашу сторону.
Лауфман сжался за мной и второй рукой за плечи обнял.
Взгляд
— Ой, дочка, нашла на что зарится. Ты с этой магией никогда не справишься.
— Но он поддался зову, — русалка облизнула губы, демонстрируя раздвоенный язык. — Мы бы могли хорошо провести время!
— Ну и глупая ты у меня, — тритон раздосадовано почесал лысую макушку. — Ты что связь парня с этой девой не видишь. Она крепче поводка. А темные хитры, — он посмотрела на зомби с довольным лицом, — дернет твою душу через эту связь и все, нет у меня больше дочери.
Новая страшилка про некромантов. Мы уже начали высасывать жизнь посредствам других. А давайте не будем плодить подобные идеи в умах жителей Феликтона. Я еще с жертвенными девственницами не разобралась.
— Стоп! — я беспардонно влезла в семейные разборки. Мне можно, я ж Зло. — Господа проплывающие, плывите мимо. Жертв нет, — про Жреца временно забудем, — конфликт исчерпан.
— Да, — как-то печально вздохнул тритон, — вкусная. Мне б такую. Редчайшая магия.
— А я о чем, папенька, — русалка закатила глаза. Зомби в ответ сильнее сжал то, что прикрывали водоросли, но паршивку это не смутило.
Пока я в уме прикидывала план боя с разошедшимся семейством помощь пришла от… феликтонцев.
— Бей хвостатых! — заорал городской глава, поднимая с земли палку, которую так далеко и не отпихнул.
— Хорошо, что у нас щиты двухсторонние, — пробормотал мне на ухо Лауфман. И я с ним согласилась.
— Спокойно, двуногие! — замахал руками тритон. — Я чисто гипотетически. Зачем мне Врата Света и Тьмы? Еще наша богиня течения заревнует.
Народ застыл. Никто ничего не понял (впрочем, как и я), но что такое ревность знали все. Особенно потирающие макушки мужики.
— Ладно, — миролюбивым тоном продолжил гость, — отдайте мне дочь, а то свадьба такими темпами сорвется.
— Не хочу, — захныкала водная дева. — Этого хочу!
А мне стало интересно: а зачем? Ни разу не видела в учебнике русалку в разрезе. А как собственно оно того на этого у них происходит? Там же хвост мешается.
Ничто не остановит темного в жажде знаний. Даже вцепившийся мертвой хваткой светлый. С трудом отлепила от себя напарника и подскочила к бочке.
— Это что ты делаешь?! — на ультразвуке выдала русалка, вжимаясь в стенку, пока я запустила руку по локоть в воду и ощупывала… хм… начала хвоста. — Помогите, насилуют!
— Не преувеличивай, — усмехнулась я. — Просто интересно, как вы размножаетесь.
Вдруг меня подхватили под грудь
— Лауфман, тебя бешеная блоха укусила, — задрыгала ногами я, веся над землей. — Поставь где взял!
Этот светлый меня проигнорировал. Взял и проигнорировал! Смертник! А еще вздумал моему утопленничку приказывать:
— Кати бочку к воде.
А тот и покатил! Вообще беспредел.
И вякнуть в ответ ничего не успела, как из опрокинутой тары по-змеиному выскользнула русалка и, резво перебирая руками, поползла к Стреле. Одна надежда на щит. Которую благополучно испортил Лауфман, убрав свой. Поскольку мы выставили их синхронно, получился практические единый заслон. И при снятии светлого, темный собрат тоже дезертировал.
— Стой! — еще активнее задергалась я. — Куда?! Так что за Врата?!
Но русалка уже нырнула к папочке. Из воды показалась знакомая всем фигура из трех синюшных пальцев. Коротко и ясно.
Редко встретишь существо коварнее темных. Русалки нас в этом переплюнули.
Я лежала на земле и материлась от души с энтузиазмом и огоньком. Лауфман занял доминирующую позицию на моей груди и смотрел на меня черными глазами. Моими.
— Только не говори, что это «Мальчик в девочке», — прохрипел он. Собственный голос со стороны ужасно раздражал.
— Хорошо. Мне для тебя, не родной мой, ничего не жалко. Не буду говорить.
Какая ирония. Я в другом теле, но все равно подушкой работаю. Но свою тушку спихнуть грубо не могу. Жалко.
— Утешает только то, что ты ей вдогонку успела хоть что-то бросить, — Лауфман из светлого быстро становился нормальным человеком. Отомстили и на душе легче.
— Ага, только я понятия не имею что именно. Если бы это была темная магия — проклятие. А с белой благословение получается?
— Не знаю точно, я все плетения отследить не успел. Но вроде на долгую жизнь в браке.
— С любимым? — подозрительно уточнила я.
— С любым, — фыркнул напарник.
Со стороны посмотрела на свою мимику. Ох и пакостливое выражение лица у меня.
С трудом поднялись. Габариты тела очень не привычные. И самое непонятное — между ног. Мешается как-то.
Лауфман держал в разы лучше меня. Только смотрелся больно по-мужски. Бедрами повилял хотя бы. Не надо пугать феликтонцев, это может плохо кончится, причем для всех нас.
— Что с вами, детки? — жена городского главы подозрительно осмотрела наши фигуры. — Оглушило?
Я закивала как болванчик во время землетрясения. За что люблю местный контингент: сами придумали, сами поверили.
Притянула к себе напарник. Тот неожиданно пискнул, упираясь мне в грудь руками.
— Задушишь же. Силу соизмеряй.
Хм, заманчиво. Но только когда поменяемся телами обратно. «Мальчик в девочке» имеет не продолжительный эффект и переместиться назад в мертвое тело — некий экзальтированный способ свести счеты с жизнью.
— Зомби отпусти, — зашипела я Лауфману на ухо.