Не ходите, девки, в Африку гулять
Шрифт:
– Привет, – безмятежно произнесла я.
– Привет, – кряхтя и ведя неравный бой с перилами, ответил Вячеслав.
– А ты чего здесь? – равнодушно, словно ничего необычного не произошло, опять задала я ему вопрос.
– Попить захотел и запнулся. Помоги. А?
– А сам что, не можешь? Взял бы и вниз съехал по перилам, – озвучила я уже произнесенный мною единожды
– Не могу. Я еще и трусами зацепился. Боюсь без них остаться, – силился улыбнуться мне второй потерпевший.
– Ясно, – начала я подъем наверх, чтобы спасти ногу мужа Натальи от ушиба, а честь от позора.
– Спасибо, Танюх. Век не забуду, – освобожденный Вячеслав радостно хлопнул резинкой от трусов, видимо, пытаясь создать иллюзию фейерверка в честь удачно завершенного дела. – Только молчок. Не надо никому рассказывать.
– А то. Не ты первый, не ты последний, – съязвила я, совершенно не предполагая, что заглядываю в будущее.
Слава ушел. Я нажала выключатель и вернулась в свое уютное «гнездышко». Удобно устроившись на левом боку, я укрылась в надежде провести остаток ночи в сладких грезах. И едва Морфей распахнул мне калитку в свое царство, обольстительно поманив пальчиком, какой-то нехороший человек бесцеремонно захлопнул их, выдернув меня шумовым аккомпанементом на лестнице.
Не спеша я вышла в коридор и включила свет. На перилах висел Алексей. Говорить о том, что картина повторилась в третий раз, было уже смешно. Но она повторилась. Брат, в одних трусах, застрявшей в коврах правой ногой и устремленной к потолку левой, крепко держался за перекладину, боясь сползти вниз.
– Так, – не дала я Алексею даже рта раскрыть. – Захотел пить. Запнулся. Упал. Сползти не можешь, потому что трусами за что-то зацепился. Без моей помощи не обойтись.
– Точно, – опешил брат, часто-часто хлопая ресницами и открывая и закрывая рот попеременно, словно рыба, выброшенная волной на берег. – Ты что, ясновидящая?
– Да, нет, – выдохнула я, не спеша, поднимаясь к месту «крушения». – Сегодня я, Леша, больше отношусь к «снамневидящая»
– Ой, блин, – обернулся Алексей, когда принял вертикальное положение. – Обо что это я там запнулся?
– За край ковровой дорожки, – показала я ему рукой на завернутый уже в рулон ковер.
– Елки. Завтра надо будет прибить ее к полу. Я еще раз такого полета не переживу, – и брат прижал ладонь к груди, где его сердце ухало, как сова, пытаясь вывалиться наружу.
– И не забудь гвоздь, заколотить, который на ваши трусишки покушался, – совсем забыла я о клятвах, которые дала предыдущим потерпевшим.
Но Алексей не заострил внимания на моей реплике, и я выдохнула с облегчением.
– А воды-то попить? – крикнула я вслед, заспешившему обратно в спальню Алексею.
– В ванной из-под крана попью, – отмахнулся брат, и я сообразила, почему и Вячеслав с Иваном так и не спустились утолить жажду на кухню.
Спать расхотелось окончательно, и я начала анализировать события, приключившиеся с нами в аэропорту. Стараясь не думать о пане Петаре, я все же мысленно постоянно возвращалась к нашему последнему с ним разговору. В том, что черногорец испытал самый настоящий испуг, когда я ему поведала о преследовавшей нас машине, я была уверена на сто процентов. «Следовательно, – размышляла я, – этот человек следит за паном Петаром, а не за нами». Вывод немного внес успокоение в мое разыгравшееся воображение, но в то же время и насторожил. «А что, если пан Петар специально заманил нас в этот дом? – от неожиданно накатившей волны страха, я перестала дышать. – Но с какой, скажите, пожалуйста, целью? Ох, чую, надо съезжать отсюда, пока не поздно». И я, глубоко вдохнув (спеша, чтобы легкие не забыли о своем предназначении), вынесла твердое решение, что утром, во что бы то ни стало, обговорю эту тему с друзьями. Повернувшись на левый бок и уткнувшись носом в мягкий диван, я намерилась поспать еще немного, пока у кого-нибудь еще не пересохло в горле.
Конец ознакомительного фрагмента.