(Не)идеальный момент

Куин Меган

– И именно поэтому ты мой лучший друг, – улыбается она.

Эх, если бы только я смог стать для тебя кем-то большим.

Глава тринадцатая

Лия

Лия: Чем занимаешься?

Брейкер: Пялюсь в потолок, боюсь идти к брату.

Лия: Воскресный бранч?

Брейкер: Да, но они собираются любезничать со своими женами, пока я пью посредственно приготовленную «Кровавую Мэри» и наблюдаю за воркующими голубками.

Лия:

О, забавно… Мне нравятся посредственно приготовленные «Кровавые Мэри».

Брейкер: Это твой способ напроситься?

Лия: Мне нужно больше друзей! Если быть точной, мне нужны подружки. Лотти и Келси кажутся крутыми, и если они собираются быть в нашей команде по «Семейной вражде», то мне нужно познакомиться с ними поближе.

Брейкер: Значит, ты напрашиваешься?

Лия: Пожалуйста… Сорванец!

Брейкер: Ух, ладно, но клянусь богом, Лия, если ты начнешь нести обо мне постыдную чушь, как на последнем бранче, на котором не было жен, я выбью из тебя всю дурь.

Лия: О нет, только не это! *Испуганный смайлик*

Брейкер: Ага, пну гигантской ступней прямиком в твою верблюжью лапку.

Лия: Однажды у меня была верблюжья лапка! Прекрати издеваться надо мной.

Брейкер: Я помню, словно это было вчера…

Лия: И ты говорил, что не хочешь, чтобы я говорила о тебе что-нибудь постыдное твоим братьям…

Брейкер: О, ты только посмотри на это! Воспоминание о верблюжьей лапке испарилось.

Лия: Как это, интересно, работает? Сколько у меня времени на сборы?

Брейкер: Я ухожу через двадцать минут. Выбери наряд посексуальнее.

Лия: Посексуальнее? Это еще зачем?

Брейкер: Было бы забавно отправить Брайану еще одну фоточку.

Лия: Слишком рано, Брейкер, слишком рано.

Брейкер: ЛОЛ, поверь мне. Увидимся через двадцать минут.

* * *

– Мне нужно купить такой же одеколон, – говорю я, когда мы подъезжаем к дому Хаксли, большому белому особняку в прибрежном стиле с окнами в черных рамах и черными акцентами на деревянных панелях. Он поражает своими ухоженными газонами и ящиками со свежими цветами под окнами. Живописный. Именно в таком доме мне однажды хотелось бы жить.

– Зачем тебе мой одеколон? – спрашивает Брейкер, паркуясь на круговой подъездной дорожке.

– Пахнет восхитительно. Хочу купить такой же для себя.

– Ты не можешь пользоваться моим одеколоном. – Он одаривает меня странным взглядом.

– Почему, черт возьми, нет?

– Потому что мы не можем пахнуть одинаково. Кроме того, мне нравится запах твоих духов. Viktor & Rolf [32] очень тебе подходят.

– Меня пугает, что ты помнишь марку моих духов. Я не уверена, что Брайан смог бы даже описать этот аромат, если бы я его попросила.

– Тонкое сочетание розы, жасмина и орхидеи, – сообщает Брейкер, а затем пристально смотрит на меня.

32

Туалетная вода амстердамского дома моды.

А потом мы несколько секунд пялимся друг на друга в машине, а мир кружится

вокруг нас. Откуда он это знает? Я бы не стала описывать так детально, но Брейкер знает все. Все, что касается меня, до последней мелочи.

Он знает, что когда у меня месячные, меня мучают ужасные мигрени, и он всегда рядом с пачкой «Ибупрофена», лошадиной дозой кофеина и кислыми змейками.

Он знает, что я не очень люблю физические нагрузки, но иногда у меня возникает желание позаниматься, поэтому у него сохранены несколько классов, на которые я могу записаться, когда прихожу к нему в зал. Он хранит их в заметках в своем телефоне.

Даже не спрашивая, он покупает для нас VIP– билеты на Comic Con и разрабатывает дизайн наших костюмов, потому что я люблю ходить туда, но очень стрессую, когда мне приходится заниматься всеми организационными моментами самостоятельно.

И, по-видимому, он точно знает, какими духами я пользуюсь. Заметки и все такое.

Не уверена, что я могла бы сказать то же самое о Брайане. С другой стороны, как сказал мой жених, у нас впереди вся жизнь, чтобы узнать друг о друге все.

Так почему теперь мне кажется, что он досадно ошибается в своих суждениях?

– Давай! – Он открывает дверцу своей машины. – Я умираю с голоду, а на завтрак подают тако «сделай сам».

Качая головой, отгоняя все мысли о Брайане, я тоже тянусь к ручке двери, но Брейкер обходит машину и обгоняет меня.

– Что это ты делаешь? – спрашиваю я, глядя на него снизу вверх, и моя рука скользит в его теплую ладонь.

– Помогаю тебе.

– Зачем мне помогать?

– Эм-м, не знаю… Ты нечасто надеваешь платья, поэтому я не был уверен, умеешь ли ты в них ходить. – Я прижимаю ладонь к его лбу, что заставляет его рассмеяться и отстраниться. – Разве парень не может быть джентльменом без того, чтобы его за это не отчитывали?

– Неужели девушка не может надеть платье без того, чтобы ее не дразнили из-за этого?

Его шутливое настроение тут же испаряется, и он произносит:

– Можешь, и если я не говорил этого раньше – ты прекрасно выглядишь, Лия.

Эти ярко-голубые глаза смотрят на меня, в них читается искренность, настолько явственная, что кажется почти осязаемой. Как будто эти слова родились в глубине его души, в которой есть место не только для дружбы.

– Спасибо, – говорю я, ожидая, что он проводит меня до двери, но он этого не делает.

Он остается на месте, стоя передо мной, изучая темно-синее платье макси, поверх которого я надела несколько золотых ожерелий. Я уложила волосы мягкими волнами, как это делал вчера парикмахер, и максимально накрасила глаза, чтобы сделать их выразительными.

Он тянется к моим волосам, накручивая несколько прядей между большим и указательным пальцами.

И по какой-то причине у меня перехватывает дыхание, когда наши взгляды пересекаются.

– Тебе не нужно надевать платье, чтобы выглядеть красиво. Ты прекрасна в своих фланелевых шортах и футболке, но и в этом наряде ты выглядишь великолепно.

Я с трудом сглатываю, мои нервы на пределе, потому что я не понимаю, что происходит. Как будто в нем включили… нет, выключили рубильник, и он стал более… ласковым. Его комплименты слишком интимными. И в том, как он смотрит на меня, в его взгляде виден голод.

Прежде чем я успеваю что-либо осознать, он снова вкладывает свою ладонь в мою и тянет меня к входной двери.

– Ты когда-нибудь видела, чтобы кто-то ел тако на завтрак? – спрашивает он, как будто только что не заглядывал мне в душу своим не терпящим возражения взглядом.

– Э-э-э… нет.

– Это чертовски вкусно. Хаксли обо всем позаботился. Там будут на выбор «Мимоза», «Кровавая Мэри» – посредственная, конечно, – огромная корзина, больше напоминающая витрину магазина, с фруктами, а также разнообразные круассаны, которые, я уверен, изменят твое отношение к жизни. Со мной уже случалось такое несколько раз. – Он похлопывает себя по животу.

– Ага, эти шесть кубиков пресса просто кричат о том, как круассаны тебя покорили, – улыбаюсь я.

Очаровательная ухмылка появляется на его губах прямо перед тем, как он отпускает мою руку и звонит в дверь.