Не имея звезды

Droi

Они молчали, а к черному небесному куполу взвивался дым и там, где его уже почти не было видно, он порой принимал формы танцующей девушки. Но это была лишь иллюзия, созданная ветром, темнотой и алкоголем.

— Ты её обязательно встретишь, — спокойно произнесла Жанна. Словно вынося вердикт истории. — Я это точно знаю.

Юноша вновь хмыкнул.

— Если бы это была сказка, то обязательно бы встретил.

Сигарета уже почти догорела, осталось лишь немного и — фитиль.

— Знаешь, Геб, а я испугалась.

— Чего?

— Того, что ты не улыбаешься.

Ты всегда улыбаешься, а сейчас нет, это словно предвестие конца, пятый всадник Апокалипсиса. Так что заправляй-ка ты рубашку, выкидывай окурок, напяливай свой пиратский оскал и пойдем танцевать.

Проныра выкинул окурок, заправил выползшую рубашку, поправил шляпу и сделал обратное сальто, приземляясь на балконе.

— Пойдем, — по-пиратски оскалился Проныра.

И они вернулись на вечеринку.

А там, где-то далеко, в другом полушарии, в другой стране, в городе, стоящим под сенью статуи, раскинувшей свои руки, словно пытаясь обнять целый мир, просыпалась девушка. Девушка, которой никогда не было в этой истории, но все же...

====== Глава 40 ======

11 ноября 1994 г Англия Хогвартс

Сегодня Гебу приснился сон. Не те, обычные сны, в которых может произойти что угодно, где не действует никакие законы, а особый сон. Тот, после которого, просыпаясь, ты понимаешь что новое. Не для себя, а, скорее — о себе. Наверно, Герберт тоже что-то понял бы, возможно это даже было бы такое понимания, которое меняет истории, сворачивает русло жизни куда-то в сторону, но, увы. Ланс, лишь подняв голову от подушки, мигом забыл содержание сновидения.

Проныра, потянувшись, принял сидячее положение и оглянулся. У западной стены клубком свернулся Малфой, принципиально не задергивающий полог. Соседние с ним кровати оккупировали Гойл и Кребом, которые, напротив, всегда опускали занавеси. Изредка доносилось сопение Нотта и его глухое, неясное бормотание. В общем и целом, это было обычное, ничем не примечательное утро.

Геб, поднявшись на ноги, накинул на себя что-то вроде халата, запахнул его на худой пояс и поплелся в ванную комнату. Поздоровавшись с разговаривающим зеркалом, парень вгляделся в собственное отражение.

Спутанные, волнистые волосы, так и не выпрямившиеся после заклинания уже давно выпустившихся старшекурсниц. Под глазами намек на синяки от хронического недосыпа. Скоро от них не будут спасать и специальные мази, любезно предоставленная мадам Помфри. Щетина, острая, колючая, и столь же черная, как и пребывающие в беспорядке волосы. Геб, используя пену и станок, в который раз попытался придать ей форму эспаньолки. Этим утром у него получилось что-то приближенное, но все же не то.

Ланс устало вздохнул и взял свою зубную щетку. Если приглядеться, на ней можно было найти несколько младших рун. Как и на тюбике с зубной пастой, на полотенце, и на всех других вещах, которые не было смысла убирать в сундук.

Юноша тщательно, но бездумно, начистил зубы. Потом столь же тщательно, но так же бездумно, помыл голову, свесившись над раковиной. Еще минут десять ушло на то, чтобы расчисать их и придать нормальный

вид. После юноша сполоснул лицо, воспользовался всеми остальными атрибутами личной гигиены и вышел обратно в комнату.

Аристократы еще и не думали просыпаться, а спали они так сладко, что и ракетный залп их бы не разбудил. Ланс, с каким-то пустым взглядом, скорее на автомате нежели осознанно стал одеваться. Он скинул халат, обнажая торс, на котором можно было с анатомической четкостью различить каждую мышцу. А когда юноша нагнулся, чтобы нацепить носки, предварительно отыскав где-то второй, то на спине словно волнующееся море, волнами заходились плотные бугры.

На ноги легли добротные черные брюки, закрепленные ремнем с овальной, широкой пряжкой. Ступни закрыли удобные кеды. Туфли юноша вчера окончательно добил и теперь ему придется несколько дней ждать доставки новых. На торс — плотная белая рубашка с высокой стойкой и черными пуговицами. Сверху, привычная, черная шелковая жилетка на пять пуговиц. Потом такая же черная мантия. Минут пять ушло на то, чтобы закатать её рукава так, чтобы выглядело вроде и неряшливо, но очень стильно. Потом закрепить закатанными манжетами и, финальный штрих — шляпа.

Геб подошел к ростовому, обычному зеркалу и поправил фенечки — подарок Рози, а так же часовой браслет. Сам браслет, как, впрочем и часы, были самыми простыми и дешевыми. Но время показывали исправно, а значит жаловаться было не на что.

Проныра накинул сумку на плечо и вышел вон. Гитару он прошлым вечером запер в кабинете профессора Флитвика, так что сейчас, без неё, чувствовал себя чуточку раздетым. Словно чего-то не хватало. Впрочем, постоянно её носить было нельзя. Этот футляр за спиной раздражал, без малого, весь преподавательский состав. А лишний раз лезть на рожон было глупо.

Ланс прошел через корридор и там, у рукава, ведущего к женской части, уже сейчас можно было услышать щебет и плеск воды. Леди, зачастую вставали несколько раньше. Им там и макияж надо было наложить, и свои длинные волосы помыть и высушить, и посплетничать и, наверно, сделать что-то еще, очень таинственное и очень женское, о чем Проныра не знал.

В просторной гостиной было пусто, и только сдвинутые кресла и одинокое пятно на ворсе ковра говорили о том, что этой ночью здесь что-то произошло. Скорее всего не убийство, а вялая вечеринка на несколько персон. Может чей-то день рождения, или просто спонтанный сабантуйчик.

Герберт потер шею и подошел к стене. Та, словно двери в магловском супермаркете, при приближении стала прозрачной и неосязаемой. Юноша вышел в коридор и мигом поежился от ласканий холодного ветра.

Обычное осеннее утро, уже почти зимнее, но пока еще не снежное. И столь же поганое настроение, уже почти малахольное, но пока еще без раздражительности. Впрочем, юноша, прокручивающий в голове одну из самых знаменитых композиций, обладательницы одних из самых потрясающих ножек, знал, что сегодня что-то произойдет. И это было какое-то потустороннее осознание того простого факта, что нельзя ни на секунду расслабляться.