Не искушай меня
Шрифт:
Я хотела рассмеяться над абсурдностью его заявления. Но я этого не сделала. Потому что могла сказать, что он от всего сердца верит абсурдности своих слов. По его мнению, устранение нескольких ключевых фактов, это не то же самое, что ложь. Я сразу поняла, это единственный способ, каким он мог оправдать свои действия и его продолжающуюся ложь, его сокрытие истины от Лэндона и от меня.
Так он может смотреть в зеркало и не ненавидеть себя. Так он мог надевать маску и играть роль Икса.
Впервые я увидела, как
От этого мне стало грустно. Из-за него у меня болело сердце.
И Боже помоги мне, от этого я любила его еще сильнее.
Я открыла рот, чтобы произнести слова, опровергающие его. Здесь, в сумасшествии, испорченном мире, я хотела сказать, что люблю его, и принимаю всю его правду, какой бы она не была.
Прежде чем я смогла произнести хоть один слог, подошла девушка и прижалась к Максу с другой стороны. Она либо не понимала, либо не заботилась о том, что его рука обнимала меня. Он подняла руку и провела пальцем по его шее. Он дернулся от ее прикосновения.
— Не надо, — предупредил он. Она была либо глупой, либо нерационально возбужденной, потому что не послушала. Прежде чем я поняла, что происходит, она прижалась тазом к бедру Макса и начала тереться об него, прижимаясь сиськами к его руке. Я могла лишь стоять там, в шоке наблюдать за ее развязностью.
— Я знаю, у тебя есть. Я дам тебе все, что ты захочешь, — перекрикивала она музыку. Эта девка серьезно? И это так мой парень, мужчина, которому я собиралась признаться в своих чувствах, вел свой «бизнес»?
Макс оттолкнул ее, и она попятилась назад, прежде чем посмотреть на меня. Она поморщилась и у нее хватило благородства выглядеть смущенной своим поведением.
— Прости. Я не знала, что ты здесь с кем-то. Я просто думала…. — начала она, и Макс посмотрел на нее, прерывая ее.
— Ты ошиблась. Теперь проваливай! — сказал он твердо. Внезапно девушка стала выглядеть кротко, и я вроде как пожалела ее. Она была симпатичной, носила одежду, которая не была дешевой, и я задалась вопросом, что привело ее сюда, и почему она хотела то, что думала только Макс мог ей дать. Все эти люди были одинаковы. Они убегали от чего-то. Включая Макса.
Включая меня.
Девушка испарилась, и я посмотрела на Макса, глаза которого теперь изучали окружающих людей. Торговал ли мой парень наркотиками за сексуальные услуги? Я подумала, что меня стошнит. Что произошло бы, если бы меня здесь не было? Ушел бы он с ней? Дал бы он ей наркотики, если бы она раздвинула перед ним ноги?
Я попыталась отстраниться от Макса, возмущенная мыслью. Как быстро изменились мои чувства. Всего мгновение назад я была преисполнена всезахватывающей любовью. Сейчас же я хотела уйти от него так быстро, как могла.
Он крепче прижал меня к себе, не позволяя двигаться.
— Все не так, как кажется, Обри, —
Я боролась с ним, зная, что он использовал свои руки, чтобы подчинить меня, сделать меня податливой. К черту его, не в этот раз!
Макс сжал мои плечи руками и заставил снова посмотреть ему в лицо.
— Я не занимаюсь подобным дерьмом. Больше нет. И определенно не с тех пор, как я с тобой, — клянется он, его глаза умоляют.
— Но делала раньше. Ты давал девушке наркотики, если они что? Отсасывали тебе? Занимались с тобой сексом? — обвинила я, поджимая в отвращении губы.
Макс покачал головой.
— Не суди меня, за человека которым я был до того, как ты появилась в моей жизни! Я делал ужасные вещи, за которые ненавижу себя! Я никогда так больше не сделаю. Я никогда не поступлю так с тобой. — Большие пальцы поглаживали мою челюсть, запутались в волосах, твердо удерживая меня.
— Я люблю тебя, Обри! Я никогда не прикоснусь к другой девушке. Никогда не посмотрю на другу. В моей жизни не будет никого кроме тебя. Я не изменяю. Не обманываю тебя. Ты моя. Навсегда, — поклялся он, смотря мне в лицо.
Я сглотнула, у меня пересохло во рту.
— Но ты все продаешь и принимаешь наркотики, Макс. Как ты можешь говорить, что любишь меня, когда пытаешься скрыть все от меня? Я не глупая. Я знаю, как часто ты принимаешь эти таблетки. Знаю почему ты исчезаешь и не отвечаешь на твой телефон. Я видела. Видела, что ты делаешь. Как ты можешь говорить, что любишь меня, когда не отказываешься от этого? Ты не бросишь это? — настаивала я, пытаясь не морщиться от пальцев Макса, впившихся в мою кожу.
Его глаза вспыхнули от моего обвинения. Он ничего не отрицал. Он стоял там, вокруг нас прижимаются тела, не двигаясь, пока смотрит мне в глаза. Я видела борьбу на его лице. Видела две его стороны, которые боролись за доминирование. И я знала без сомнения, что этот потерянный и проблемный парень любил меня. Но любил ли он меня достаточно сильно?
Он уронил руки и отвел взгляд. Мое сердце сломалось. Разбилось. Раскололось на миллион крошечных кусочков у моих ног. Я получила ответ.
— Я не собираюсь делать это здесь, Обри! — прошипел он.
— Ну, мне не кажется, что мы сделаем это в любое другое время, — огрызнулась я.
— Ты спрашиваешь, почему я не говорю с тобой о том, что происходит в моей жизни? Спрашиваешь, почему я все утаиваю от тебя? — он развернулся, чтобы снова смотреть мне в лицо, и я видела, что он был зол. Это мужчина, так глубоко погрязший в своем отрицании, что не видел разрушений вокруг себя. Он не видел, что этот мир высасывает из него душу.
— Потому что ты стоишь здесь на своих гребаных салфетках, понятия не имея, какого это быть мной. Легко осуждать, не так ли, Обри, — выдает он с ненавистью.