Не лезь в бутылку, или Джинн в посудной лавке
Шрифт:
– В-вы… – заикнулась я, не в силах поверить тому, что слышу. – Вы предлагаете мне…
– Я предлагаю тебе стать моей секретаршей, – бросил ректор, властно притягивая меня за талию так, что я просто впечаталась в его торс. – Эта дура мне надоела, не может справиться с элементарным. И в постели скучна до отвращения. Я хочу, чтобы её место заняла ты.
– Н-но вы ж-женаты!
– Я же не приглашаю тебя замуж! – скривился ректор. – У тебя будет домик на территории академии, где я буду тебя навещать. И если ты будешь мила и послушна, то ни в чём не будешь нуждаться. Безделушки, украшения, наряды, косметика – всё за мой счёт. Кто тебе предложит
– Сирота вроде меня уже нашла себе работу! – я попыталась оттолкнуть мужчину от себя. – Я не собираюсь становиться вашей любовницей!
– Нашла работу, говоришь? – саркастично усмехнулся ректор, неожиданно отпуская меня. – Ну что ж, посмотрим. Иди. И помни: моё предложение действует всего сутки. Таких, как ты, много.
Глава 2. Не спорьте с власть имущими
Поздним вечером я сошла с дилижанса под проливным дождём на станции своего городка. Ректор выиграл. Хотелось бы продолжить предложение словами «выиграл этот раунд», но, боюсь, у меня не было возможности соперничать с ним в дальнейшем.
В корпорации, куда меня уже наняли на работу, меня радостно поздравили с прекрасной новой должностью и сообщили, что не смеют больше задерживать. Мои робкие попытки объяснить, что никакой новой должности нет, и я готова работать, как и было условлено, на них, были изощрённо проигнорированы.
Так я поняла, что осталась без крыши над головой и без работы, на которую рассчитывала.
Остановившись в крошечном полуразвалившемся мотеле на окраине, я принялась срочно искать работу. Любую. Только чтобы зацепиться и иметь возможность оплачивать комнату и еду… Безуспешно. Через четыре дня я поняла, что ректор сделал всё, чтобы я не смогла найти работу нигде в столице. Ни в одной самой захудалой компании, ни в одной самой унылой конторке. Мне оставалось только одно: вернуться в наш забытый всеми богами городишко на самой границе. Туда, где меня уже никто не ждал, но у меня там хотя бы была крыша над головой. Родной дом.
Ну что ж, это тоже был опыт. Опыт того, что нужно держаться как можно дальше от власть предержащих. Быть может, через несколько лет, когда вся эта история подзабудется, я смогу сделать ещё одну попытку. Но сейчас… Сейчас мне предстояло выдержать ещё одну баталию.
Я шмыгнула носом, стёрла рукавом со щёк капли дождя, смешивающиеся со слезами, и направилась домой… В тот дом, где я когда-то была счастлива с мамой и папой… А потом всё разрушилось в одночасье. Наше королевство ввязалось в войну с соседями, мой отец, боевой маг в отставке, ушёл на фронт… и погиб в битве при Ирр-Кашуре. Да, эта битва уже занесена в учебники как образец доблести наших воинов и магов, вставших насмерть и не пропустивших врага. Но что было с того мне, ребенку, потерявшему отца? Слабым утешением было, что в этой битве погиб и сам верховный королевский маг Илар тер Авирон, самый одарённый, самый сильный и самый молодой маг столетия. Слабым утешением было, что нашей семье выплатили приличную компенсацию, а отцу посмертно присвоили дворянский титул с правом передачи по наследству… Угу, теперь я дворянка не только по материнской линии. И что? Дворянство на хлеб не намажешь.
После гибели отца мать начала чахнуть, болеть… И в доме неожиданно появился её брат, баронет Седрус, который сразу начал совать свой длинный нос во все щели и вести себя, как полный хозяин. Мама была слишком слаба, а я была слишком мала, чтобы выставить
А потом мама неожиданно умерла. И я до сих пор считаю, что к этому приложил руку её братец! Вот только доказательств у меня не было.
И оказалось, что опекуном несовершеннолетней Лилиан Амари (меня, то есть) и распорядителем всего моего наследства стал именно Седрус. Излишне говорить, что денег из компенсации, выданной за отца, мы так и не получили, дом начал приходить в упадок… потому что у Седруса была только одна настоящая страсть: скачки. А, и ещё женщины.
Содержать в доме девчонку, лишний рот и лишние глаза, ему было не интересно, поэтому он, воспользовавшись королевским указом о поддержке сирот магов, погибших на королевской службе, отправил меня в пансион для девочек, откуда, обнаружив мой сильный дар, после достижения магического совершеннолетия меня отправили в столичную академию магии.
И вот, отучившись семь лет, я вернулась туда, откуда всё начиналось. Надеюсь, Седрус не успел проиграть усадьбу за время моего отсутствия. И отказать мне в жилье он не может, это моё наследство! Ведь не может же?
Старый родной дом встретил меня блеском огней, доносившейся откуда-то приглушённой музыкой и тем самым теплом, которое может дарить только место, с которым у тебя связаны самые лучшие воспоминания детства. Вон мои качели, всё так же висят на ветке старого дуба, вон столик в окружении розовых кустов, за которым мы с мамой любили пить чай… Может, всё не так ужасно?
Я прошлась по гравийной дорожке к парадному крыльцу. Охраны у нас никогда не было – отец довольствовался предупреждающими заклинаниями. А Седрусу на охрану жаль было тратить деньги.
Огляделась… Всё по-старому. Дом слегка обветшал… впрочем, в темноте и под дождём сложно делать какие-то выводы. А вот табличка на стене у входа меня удивила и даже потрясла. Она гласила:
«Дом семьи Орофена Амари, боевого мага и героя второй Мироянской войны, павшего бок о бок с королевским магом в сражении при Ирр-Кашуре. Высочайшим повелением освобождено от налогов».
Помимо воли я поняла, что начинаю закипать. Дядя, значит, сдал меня в пансион, где за меня платила корона, за все эти годы не прислал ни весточки, ни гроша из денег, выделявшихся короной на моё содержание, да ещё и, как выясняется, трепал имя моего отца, которого их высокородная семейка терпеть не могла до такой степени, что маму, осмелившуюся против их воли выйти за безродного, хоть и одарённого мага, нещадно травили, выгнали из дома и лишили наследства. А теперь, смотрите-ка, он стал «семьёй»! Ну конечно, ради того, чтобы получать субсидии и избавиться от налогов ещё и не на то можно пойти! Сволочь!
Я ожесточённо заколотила в дверь молоточком.
Всего через несколько секунд дверь распахнулась, и передо мной предстал наш старый дворецкий, Кворс.
– Прошу прощения, – напыщенно сообщил мне он, еле задев взглядом. – Но господа не принимают.
– Кворс! – возмутилась я. – Ты что?
С физиономии старого слуги мгновенно слетело всё презрение вместе с напыщенностью.
– Малышка Лили? – удивился он. – Ох, как ты выросла! Что ж ты такая мокрая? Заходи скорей! Что-то случилось? Почему ты не предупредила, что приезжаешь?