Не лезь в бутылку, или Джинн в посудной лавке
Шрифт:
– Обо что, говорите, он у вас порезался? – с интересом поинтересовалась я у Борха.
– Дык… – почесал в затылке тот. – Мы деревья давеча валили… И дуб попался такой кряжистый, такой, дрец, кряжистый!
– Угу, – буркнула я себе под нос. – Такой кряжистый, что отбивался саблей.
Интересно, куда я попала, и где мне теперь предстоит жить? В логове разбойников? С другой стороны дядя мой вон тоже разбойник не хуже. А живёт себе, и даже всеобщим уважением пользуется!
Я погнала остальных разбойников кипятить мне воду и нести чистые (по
В общем, когда через пару часов я закончила, погрузив раненого в целительный сон, у меня было чувство, что я вспахала небольшое поле. Всё-таки расход магии оказался приличным. А я даже не завтракала ещё!
– Всё, – отряхнула я руки. – Жив будет ваш друг. Пусть спит пока. И окна-то отворите, чтобы дом проветрить от всех этих духов болезни! – врала я, конечно, безбожно, но такие дремучие мужики только это и понимали.
– Неужто выживет?! – обрадовался Борх. – Да он же побратим мой, аж с пелёнок! Да я для тебя! Да что хочешь! Топор! Пыг! Живо к леди, да дров ей наколите, воды наносите, да поправьте там забор и что ещё!
– Благодарю, добрые люди, – кивнула я. Сил на подзарядку домашних артефактов, если такие и были в доме деда, у меня точно не было. – Буду очень вам признательна.
«Добрые люди» проводили меня обратно и развели бурную деятельность, скрывшись в заросшем лебедой огороде, в то время как я закрылась в доме с целью что-нибудь сожрать и заварить себе восстанавливающий отвар.
К моему удивлению, первое, что я обнаружила, это возлежащего на столе кота, того самого, которого я отмывала и залатывала ночью.
– Привет, кот! – поздоровалась я с ним. – Смотрю, ты оклемался, выглядишь уже получше. Сейчас я сварю нам настоечку, и будет совсем хорошо.
Кот раззявил пасть то ли в зевке, то ли в беззвучном мяве и дёрнул лапой, от чего из-под неё выкатился какой-то туго скрученный свиток с жирной печатью.
– Это ещё что такое? – нахмурилась я. От официальных посланий я не ожидала ничего хорошего.
Кот фыркнул и подтолкнул свиток ближе.
Я вздохнула и, нехотя сорвав печать, начала читать.
«Сим извещаю, что я, Сенир Амари, находясь в здравом уме и твёрдой памяти, передаю мой дом с участком и всё, что находится в доме и на участке, очерченном магическим забором, моей прямой наследнице Лилиан Амари.
Подтверждено кровью в шестой день листопадня, года четыре тысячи сто двадцать шестого от основания Бурхазии.
Зарегистрировано в палате Магических завещаний Астрограда»
Я обессиленно плюхнулась в рассохшееся кресло-качалку и начала обмахиваться завещанием. Ну дед! Ну даёт! Надо же было раскошелиться на такое колдовство! Теперь у меня никто и никогда не отнимет этот дом! Пусть он старый и невзрачный, пусть он гораздо меньше дома, в котором прошло моё детство, но это настоящая и крепкая крыша над головой!
Глава 6. Дела домашние, дела насущные
Ладно. С чего же мы начнём начинать своё дело? Я обвела взглядом стол с котлом на треножнике и котом, который продолжал сверлить меня взглядом прозрачных голубых глаз, стеллажи с многочисленными пузырёчками и колбочками вдоль стены, огромный камин, занимавший стену напротив и мутное окно, за которым виднелись мельтешащие в саду помощники. Оттуда доносился жизнеутверждающий стук топора, бряцанье железа, приглушённый грохот и бодрая ругань.
– Мяу? – нарушил затянувшееся молчание кот.
– О! – опомнилась я. – Ты же наверное есть хочешь. И я хочу, спасибо, что напомнил. Ты, кстати, кот или кошка?
Кот негодующе фыркнул и, задрав заднюю лапу, начал демонстративно вылизывать места, которые не оставляли места для неправильного трактования его пола.
– Ага, понятно, вижу, – пробормотала я. – Кот.
Раздался громкий стук, и кот, оставив своё занятие, внимательно уставился на дверь.
Я открыла и с некоторым удивлением обнаружила на крыльце дородную женщину в простом домотканном платье и цветастой шали, держащую в руках какой-то плоский свёрток.
– День добрый, – сообщила она. – Ты, чтоль, будешь нашего Сени наследница? Благодарствую за моего непутёвого! Говорила ж ему, не лезь на рожон! А, – она сунула мне в руки свёрток и только потом обречённо махнула рукой. – Разве ж мужики слушають? Ни! Они всё завсегда лучшее знають. Вот, пирога принесла тебе свежего. И вот, – на пол рядом со мной встала корзинка, накрытая белой тряпицей. – Тут маслице свежее, смятанка, да яички… Когда ишшо своим хозяйством обзаведёсся.
– Мяу! – мягкий стук сзади сообщил мне, что кот решил тоже исследовать приношения. Он ловко поддел носом тряпицу и виртуозно выудил из корзины яйцо, как и пасть-то раззявил.
– Ох ты, батюшки! – всплеснула руками женщина. – Батон вернулси! Это ж к добру! – она закивала так часто, словно пыталась меня убедить в несомненной удаче этого моего приобретения.
– Кота зовут Батон? – меня слегка удивил контраст между аристократичным поведением кота и столь неблагозвучным именем.
– Агась, – кивнула та. – Батончик наш. Только он исчез давно, как вот дед твой помер, так и исчез. Мы уж думали, что тоже помер. Как там у вас, колдунов, заведено с вашими зверушками-та…
– С фамильярами… – машинально поправила я, наблюдая за котом, который аккуратно в углу разъедал добытое яйцо. Неужели он был фамильяром деда? Не помню этого кота.
– Агась, – охотно согласилась, – Вам лучшее знать. Ну, значица, я побегла, а то ребятейки всю хату разнесут. Мы-то пока у свекровки ютимся, шоб, значица, покой дать муженьку-та болящему.
Она было начала спускаться с крыльца, но вдруг обернулась и, таинственно приглушив голос, спросила:
– А вы для красоты-то примочки делать будете?