(Не) люби меня
Шрифт:
Самое странное, конечно, что Император тогда поручил убийство гуаня именно своему внуку. Ли отдали в гильдию в десять лет. Ему всегда говорили, что он – позор матери и никому не нужное ничтожество, что из него делают инструмент, кинжал Императора… впрочем, в гильдии убийц с ним вообще не разговаривали. Там все с ним объяснялись жестами и или записками, а то и вовсе подзатыльниками. Так было до того, как он сдал экзамен. Ему тогда было четырнадцать. Потом он четыре года прожил в Янгуне, где должен был убить одного из погонщиков драконов и сделать это так, чтобы никто не заподозрил убийства.
Убийца из Ли был так себе, хоть теорию он знал в совершенстве, и силы хватало, и умений. Промашка вышла только с гуанем. Не промашка даже, а целенаправленная подлость со стороны Императора. Шантаж. Безвыходность. С одной стороны, его ждала смертная казнь за убийство гуаня, с другой – за убийство канцлера. Почему он просто не сбежал? Ли и в самом деле этого теперь не понимал. Насколько проще было бы не возвращаться в Катай никогда.
Но он любил Катай. Любил горы. Любил реки и драконов. Любил изысканную красоту Запретного города. А убивать в спину не любил, каждый раз мучаясь угрызениями совести.
Гильдия убийц испокон веков располагалась в деревянной башне на окраине города. Его, разумеется, не узнали – всех в лицо не знали даже мастера, а их было не так уж и много. Обычные же убийцы, как правило, были незнакомы между собой, и только тайный знак, показанный на входе, позволил Ли пройти внутрь.
Здесь ничего не изменилось. По-прежнему пыльные коридоры, шаткие лестницы, пустые комнаты. Это здание было лишь ширмой. Где располагались остальные дома, не знал никто, кроме Мастеров. Ли толкнул одну из дверей второго этажа. Там, на циновке, сидел маленький человечек в такой же одежде, как и Кьян Ли, тоже с закрытым лицом. Катаец ожидал увидеть другого, но и этому поклонился.
– Мне нужен мастер Линь Ор, – прямо сказал он.
– Такого мастера среди нас нет, – ответил человечек.
– Давно? – расстроился Ли. Гибель учителя его опечалила. – Я могу отдать ему последние почести?
– Сомневаюсь, – фыркнул человек. – Вряд ли тебе удастся его одолеть, детеныш водного дракона. Линь Ор покинул ряды гильдии, когда получил серьезную травму. Увечные не могут быть среди нас, они слишком приметны. Как и ты. Зачем ты надел одежду, которую не должен надевать никогда? Ты однажды попался, Кьян Ли. Ты больше не в гильдии убийц.
– Я несказанно этому рад, – парировал Ли, раздосадованный тем, что его узнали. – Только я не попался, а меня подставили… впрочем, да, это только моя вина. Но сегодня я пришел сюда как свой и как чужой. Я был в Галлии, я разговаривал с Императором, я хочу вести Катай к процветанию. Я предлагаю вам присоединиться к моим рядам. Мне нужен Линь Ор и еще двое.
– Ты говоришь от имени Цань Мо? – уточнил катаец.
– Нет, я говорю от имени Кьяна Ли Оберлинга. Цань Мо подчинится мне, а его войско станет моим. Я выступлю против Императора.
– Смелое заявление, – кивнул старик. – Покажи свое лицо.
Ли спокойно размотал платок. Он знал, что Мастера гильдии умеют читать будущее
– Детеныш вырос, – прошептал человечек. – Детеныш еще не дракон, но уже наследник драконов. Странно. В тебе не было этого… Что или кто изменил твою судьбу? Да, ты можешь…
– Вы ничего не теряете, – сказал Ли. – Если я проиграю, то ваши люди достаточно ловки, чтобы уйти. А если выиграю – то гильдия упрочит свое положение.
– Ты прав, – кивнул старик. – Гильдия обсудит твое предложение и даст ответ до завтрашней луны. А пока будь добр – сними эту одежду и не надевай больше никогда.
Ли вышел из башни, пошатываясь, через задний ход. Всё оказалось куда проще, чем он ожидал. Ему даже выдали драный халат, чтобы скрыть наготу. Одежду отобрали всю, вплоть до сандалий. Это, видимо, должно было послужить наказанием, причем очень милосердным – а могли бы и отрубить что-нибудь… Сейчас же над ним просто пошутили, как над своим – и это был очень хороший знак. Он знал дорогу через сад, быстро вышел на улицу – босой и полуголый, и, наконец, напряжение начало понемногу отпускать его. Все же заявиться в гильдию убийц – поступок не самый умный. Можно было написать письмо… Но личный визит гораздо быстрее и плодотворнее. Его всё еще немного потряхивало, но Ли вспомнил утро перед казнью и покачал головой. Кажется, тот день навсегда останется в его жизни мерилом отчаяния.
Он брел по ночным улицам Катая, невольно сравнивая их с улицами Льена – чистыми, ярко-освещенными, с мостовой, которая отражала фонари… В Льене и ночью кипит жизнь, ездят пролетки, иногда даже мобили, гуляют нарядные люди. В Льене даже ночью можно купить цветы или, если уж очень нужно – готовое платье или ботинки. А здесь что – только украсть, да еще надо постараться. А еще в Галлии улицы патрулируют ловчие. Там на тебя никто не нападет, даже если ты идешь один. Как в Вейне.
Да что с него брать-то? Халат и тот, поди, с покойника сняли. Но грабители этого явно не поняли. Идиоты, видимо. Или просто решили поразвлечься. Их было всего трое, и Ли даже пожалел об этом. Ему хотелось с кем-нибудь подраться, чтобы выплеснуть из себя злость.
– Что вам от меня надо? – ровно спросил он у трех фигур, подкрадывающихся к нему. – Разве вы не видите, что у меня ничего нет?
– Вон та штука на руке, – фыркнул один, тот, что повыше. – Никак чистое серебро?
Кьян лениво прищурился. Конечно, низковат. Но рубашка на нем вполне приличная, да и штаны выглядят вполне новыми. Это хорошо, можно будет одежду не воровать.
– Господа, я сам, – оглянулся он на две тени, следовавшие за ним от самой гильдии – конечно, он их давно заметил. – Спасать меня не надо.
Тени, выдвинувшиеся было из переулка, снова растворились во тьме ночи, а грабители вдруг замешкались и принялись озираться, уже понимая, что попали, а потом вдруг бросились в рассыпную. Ли едва смог нагнать того, что выше, и наподдать ему пару раз. Бить несопротивляющегося противника было скучно, и катаец просто заставил того снять штаны и рубашку, отобрал найденный кошелек и даже кинул ему свой халат. Он счел обмен вполне справедливым. Ботинки ему не понравились, и он не стал их забирать, да и ходить босиком ему было не привыкать.