(Не) люби меня

Красовская Марианна

– Да кто тебя вообще в повитухи взял? – раздался визг Шессы. – Ты что, не видишь, что ребенок лежит неправильно? Я, ни разу роды не принимавшая, вижу, а ты – нет?

Повитуха что-то бормотала в ответ, а Шесса не унималась:

– Я сейчас тебе покажу «воля матери драконов»! Вон пошла, старая дура! И будь уверена, я позабочусь, чтобы тебя лишили знака гильдии!

Раиль не выдержал и сорвался с места. Похоже, всё куда хуже, чем он думал. Выскочившая пожилая женщина обожгла его ненавидящим взглядом и буркнула что-то себе под нос, но он уже не обращал на нее внимания.

– Почему не кричала? –

строго спросил он бледную как мел сестру.

– Я вообще-то первый раз рожаю, умник, – огрызнулась она. – Откуда я знала, что всё не так?

Юноша выдохнул. Раз она ворчит, значит, силы еще есть.

– Что мне делать? – спрашивал он у Шессы, признавая ее лидерство.

– Встань у ее головы и постарайся обезболить, – скомандовала девчонка. – Ты умеешь, я знаю. Просто давай ей сил. Остальное я сделаю сама. И будь готов… на всякий случай.

Богиня, никогда Раиль не думал, что роды – такой сложный процесс! Будь его воля – он бы давно уже сбежал, а его сестра была совершенно спокойна. А он даже смотреть не мог, отворачивался и боролся с головокружением. Единственное, на что его хватало – снимать боль и остановить внезапно начавшееся кровотечение. А Шесса, хоть и кусала губы, и порой жмурилась, но страха своего не показывала и, наверное, всё делала правильно, потому что спустя пару часов – а ему казалось, что прошло не меньше суток – она торжественно объявила:

– Мальчик. Здоровенький. Раиль, подержи.

– Что? С ума сошла? – в ужасе отпрянул он. – У меня руки трясутся!

– Лилиану надо привести в порядок и швы наложить. Ты сделаешь? – смахнула черные волосы с потного лба девчонка, и он мгновенно хватал младенца и трусливо отбегал в сторону.

Шесса кинула в него пеленкой и приказала племянника запеленать. Раиль честно попытался замотать ребенка, но вышло откровенно плохо и, главное, совершенно бессмысленно. Младенец тут же описался и замяукал. Юноша внезапно осознал, что только что не без его помощи в мир появилось новое живое существо, и практически упал на лавку. Чудо рождения вдруг показалось ему самым невероятным событием в его жизни. У племянника была золотистые глаза, и смотрел он так внимательно, что Раиль под его взглядом терялся.

Катаянка забрала у него ребенка, хотела было гневно хлестнуть глупого степняка мокрой пеленкой, но, поглядев на его растерянное лицо, сжалилась. Она ловко запеленала малыша и отдала молодой матери, а сама едва ли не пинками выгнала Раиля прочь. Больше ему делать тут было нечего. Теперь Лилиане надо отдыхать, ей помогут служанки и няньки, коих в ее доме предостаточно.

Степняк еле стоял на ногах, едва не падал, и Шесса только качала головой. Хотя и понимала его – переволновался за сестру, потратил слишком много силы. Он ведь обычно старался не напрягаться, знал, что восстанавливается долго. Глупый, совсем в гроб решил себя загнать. Глупый и очень красивый. И умный. И такой… такой… просто потрясающий. Девушка обхватила его за талию и повела в свою комнату – просто потому, что она была ближе, а он и не сопротивлялся. Помогла стащить рубашку, уложила в постель, напоила горячим чаем с медом.

А сердце колотилось, как сумасшедшее, и ладони потели, и дыхание сбивалось от того, что он так близко, да еще полуголый. Шесса знала, что целителя легко

соблазнить, когда он в таком измотанном состоянии, ему жизненно необходима сейчас женщина, вот только она не настолько подлая, чтобы его слабостью воспользоваться.

Она забрала из ослабевших рук пустую чашку, почти инстинктивно убрала с его лба черные волосы. Мягкие! Волосы у него совсем не такие, как у катайцев, да и никто его за катайца не примет: и нос у него другой, и сложение, и губы… к которым нестерпимо хочется прижаться губами. Уже полгода хочется. С того самого дня, как он приехал к сестре, да тут и остался. Один поцелуй, маленький поцелуй… От этого небо на землю не упадет, правда? Тем более, что он спит и даже ничего не почувствует.

Шесса медленно склонилась над Раилем, осторожно, почти невесомо целуя его, и тут же взвизгнула, потому что он крепко ухватил ее за запястья и потянул на себя, а потом и вовсе зарылся пальцами в ее волосы и принялся целовать жадно и нетерпеливо. Вот тебе и девственник, чтоб его!

Да… вот так… и плевать, что он другую любит… и, возможно, даже ее сейчас представляет… один только раз…

Кого она обманывает! Ничего ей не плевать! На миг она ускользает от его горячих губ и строго спрашивает:

– Как меня зовут?

– Шесса, – несколько растерянно отвечает Раиль.

– Ты осознаешь сейчас, что делаешь?

– А ты? – нахально спрашивал он, хватая ее за плечи. – Ты же сама пришла!

Девушка прищурилась. Зря, похоже, переживала за него. Всё он понимает. А раз так – то чего ждать? Она опустила ладони на его грудь и склонилась, покрывая поцелуями плечи. Как давно она себе это представляла? А Раиль, задыхаясь от обрушившегося на него вожделения, не думал вовсе ни о чем, только трясущимися руками стягивал с нее одежду и изо всех сил прижимал к себе.

***

Вернувшемуся к вечеру Кьяну Ли торжественно вручили крикливого младенца с раскосыми глазками.

– Как ты хочешь назвать его? – спрашивала улыбающаяся Лилиана.

– Как человека, на которого я хочу быть похожим, – уверенно отвечал катаец, уже давно всё обдумавший. – Я безмерно восхищаюсь этим человеком…

Возмутительно бодрый Раиль переглянулся с сестрой: неужели Максимилиан? Не самое подходящее для катайца имя! Но Кьян Ли покачал головой:

– Таймэн. Он будет Ли Таймэн. В честь степного хана. Он удивительный правитель. Я хочу, чтобы мой сын был на него похож.

А через три дня, когда он и не ждал никого, просто сидел возле жены и с любопытством наблюдал, как она кормит младенца грудью (признаться, зрелище невероятной красоты и тепла), ему принесли свиток с черной лентой. Он не без трепета его развернул, выругался на трех языках, задумался и снова выругался.

– Что там? – нетерпеливо спросила Лили.

– Император скончался.

– Это я поняла по черной ленте. Кто преемник?

– Этот старый козел… – Кьян Ли потряс головой. – Подловил-таки. Я ведь говорил ему, что откажусь от трона. А он…

– Ну что он?

– Преемником назначил моего сына, а до его двадцатилетия я – его наставник и временный правитель. И знает ведь, что не откажусь.

– Что ж, я смотрю, ты дал ему самое подходящее имя, – прошептала Лилиана, взволнованно прижимая к груди маленького Таймэна.