Не любовь. Не с нами
Шрифт:
После пришлось подмазать, где надо, чтобы развели с первого раза, без проволочек. Надоел цирк с бывшей женой, её звонки, бессмысленные угрозы, достаточно того, что изначально он поступал как законопослушный гражданин.
Голованову, естественно, не отказали. Развод состоялся быстро, без присутствия Лии. Законно, незаконно, какая разница, если главное, чего хотел Глеб, он получил – свободу от чёртовой бывшей жены. Предстоял раздел имущества, но об этом Глеб не думал вовсе, хватило ума подсуетиться заранее.
В тот день Лия вела себя, как похотливая кошка. Глеб едва удержался, чтобы не вышвырнуть её из салона автомобиля. Сильнее
Именно к тому, что скрыто нижним бельём и брюками, упорно добиралась Лия. Решила пойти по дороге примирения самым коротким путём – сексом. Раньше срабатывало. Секс гарантированно мирил супругов.
Но тогда ссоры были пустяковыми, по сравнению с изменой. И тогда в жизни Глеба не было Ирины Цыплаковой, вернее, она была где-то на периферии мыслей, спрятанная на самом дне воспоминаний, души, сердца, но в жизни не присутствовала. Сейчас появилась. Заявила свои права. Глеб согласился с тем, что он принадлежит Цыпе с ног до головы, начиная с сердца, заканчивая тем местом, куда недвусмысленно рвалась Лия.
Глеб ещё раз покосился на пустое сиденье, перегнулся, резко открыл бардачок, вывалил всё, что там находилось: страховки, блокнот, несколько авторучек, влажные салфетки, запасная зарядка для телефона, Цыпина резинка для волос, какая-то мелочёвка, которая неизвестно как туда попала, презервативы.
Три из них – привычной, проверенной марки, с нормальным сроком годности, без внешних повреждений – те, что он лично бросил в бардачок. Использовать презервативы, которые долго валились в перегретом на солнце автомобиле – паршивая идея, но лучше, чем не использовать вовсе. Именно поэтому они лежали там. Еще пара – от производителя, которого терпеть не могли и Глеб, и Ира.
Покрутил «изделие номер два»: упаковка нарушена, достаточно нажать на квадратик из фольги, чтобы понять, что воздуха внутри нет. Зато по центру красовался след от укола иглой.
В нормальном состоянии Глеб сразу понял, что презерватив испорчен. Невозможно не понять, даже если имеешь IQ меньше семидесяти. Единственный раз, когда он находился на грани невменяемости – перевал. На автомате воспользовался защитой, но разглядывать марку, проверять целостность до и после не стал. Попросту не мог. Да он имя своё бы не вспомнил!
Именно в это время у Цыпа была овуляция. Чтобы посчитать менструальный цикл, не нужно медицинское образование – вот тебе и ответ на вопрос: «Как такое могло случиться?» В положении стоя, под ливнем, в состоянии невменяемости и самое забавное – молитвами бывшей жены. Спасибо, Лия! Твой план сработал, только с Цыпой.
Глеб не выдержал, засмеялся в голос, ударился головой об руль, не обращая внимания на то, что перепугал сигналом несчастный Пежо103, а водители и пассажиры соседних машин подозрительно косятся на придурка в чёрном внедорожнике.
Что ж… а теперь пора в Иркутск, прямиком в заросли голубой агавы.
Бонус Коля и Нюта
Нюта мельком кинула взгляд в окно – темень, вдали в свете фонарей мельтешил бесконечный снег. Если подойти вплотную к узкому подоконнику, посмотреть вниз, можно увидеть детскую площадку в таком же свете фонарей, искрящийся заледенелый снег, скрипучие качели. Бросить взгляд дальше – те же фонари, тот же свет, снова снег, снег, снег. Непроглядная
Вздохнула, выудила цветной карандаш, начала раскрашивать картинку: то, что Олежка назвал гадюкой – рисунок, которым необходимо было украсить реферат по природоведению. Он в это время старательно склеивал фигурки из картона – домашнее задание по чтению. До этого Нюта учила с ним стихотворение, считала яблоки, которые один мальчик дал другому, и долго думала, почему из полукруга можно нарисовать медузу, но нельзя парашют, если по факту – можно.
До того шила карнавальный костюм Серёже. Она бы предпочла купить, но «хлопушек» в местном магазине не было. Зайцы были, волки, волшебники, человеки-пауки, а хлопушек не было. А всем мальчикам из младшей группы логопедического детского сада, куда с огромным трудом удалось пробиться, дали роли хлопушек.
Бросить бы садик, всё равно Серёжа больше болел, чем ходил – спасибо Олежке, который носил все, какие только изобрела природа, болячки из школы – но жалко место. К тому же проблемы у Серёжки были, не проигнорируешь, домой же логопеда не вызвать: вечный бардак, болеющие за компанию дети и голосящий что есть мочи Алёшка.
Сегодня младший орал три часа в обед, надрывался изо всех сил. Вот с таким, вопящим, пришлось собираться на улицу. Забирать Олёжку из школы, Серёжу из садика, потом идти в магазин. Там одному требовался киндер-сюрприз, при том, что аллергией обнесло мордашку. Второму писать. Третий просто орал – лёгкие разрабатывал, время от времени отвлекаясь на яркие упаковки. Посмотрит и снова орёт. Посмотрит и орёт. Посмотрит и…
Попыталась что-то приготовить на ужин, как-то накормить детей обедом, собрать по дому игрушки, разбросанные грязные вещи и чистые, тоже разбросанные. Растащить по разным комнатам старших, чтобы уложить младшего спать, пока он продолжал реветь. А когда малыш всё-таки уснул, со шведской стенки свалился Серёжа, оглушив пространство воплями, от которых, естественно проснулся Алёшка. Пока Нюта успокаивала сразу двоих, Олежка вспомнил, что по чтению нужно склеить кукольный театр, по природоведению подготовить реферат про гадюку. У четверти класса грассирующая «р», а подготовить надо р-р-р– рефер– р-р-рат!
В девять вечера игрушки валялись везде, включая родительскую спальню, ванную и туалет. Грязная одежда была перепутана с чистой и отправлена в корзину для белья. Пятна детского питания оставили следы по всей квартире, пока Алёша ел «сам». Ужин до конца не приготовлен: полусырая курица отправлена в холодильник, макароны проще выкинуть и сварить другие. Или не варить. Дети поужинали, Нюта и без углеводов жирная, а Коля… что Коля? Придумает что-нибудь, не маленький!
Нюта раскрасила то, что Олег назвал гадюкой, заглянула в гостиную, которая давно превратилась во вторую детскую, убедилась, что там всё мирно: Алёшка сидит в манеже, время от времени подползает к ограде, выбрасывает игрушки, Серёжа забрасывает те обратно, вместе со скомканной одеждой и использованным подгузником. Никто не орёт, не падает со шведской стенки, не сообщает, что нужно принести поделку из природных материалов, не тащит мелкие детали конструктора в нос, не пытается слопать комнатный цветок, – лишь свалили и растащили по паласу землю – тишина, красота.