Не любовь. Не с нами
Шрифт:
В детской Олег «делал» уроки, уткнувшись в планшет, который, отдал маме перед тем, как отправиться заниматься. Выходит, стащил потихонечку, хитрец.
– Олежек? – Нюта встала над старшим сыном, решительно протянула руку.
– Ну ма-а-а-ам, – ожидаемо заныл Олег.
Нюта не стала дослушивать аргументы, молча забрала планшет, развернулась и вышла из комнаты. Отправилась в ванную. Зачем, сама не поняла. Утопить планшет или утопиться самой?
Разве о такой жизни она мечтала? Вот об этой панельной трёшке, беспросветном материнстве, бесконечной полярной ночи? Нет, конечно нет!
Нюта помнила, что когда-то, совсем-совсем в детстве,
Потом они переехали сюда, на Кольский полуостров. Здесь не было ярких площадок, зато были глупые дети в детском садике, а белые медведи, как поговаривали, иногда заходили на полуостров. Позже Нюта подружилась с девочками и мальчиками из детского сада, перестала бояться медведя – не глупый же он, прийти прямо в город, где полно военных, целый гарнизон! Но всегда помнила, что другая жизнь существует.
Хорошо окончила школу, без единой тройки, поступила в институт, правда на заочный факультет, зато сразу устроилась на работу, пусть кассиром в крошечный продуктовый магазин, но с перспективой роста. Жила в уверенности, что всё у неё в жизни будет хорошо. Отлично будет. Именно так, как она и мечтала, глядя в зимние окна, где единственное, что видно – кружащийся снег в полярной ночи.
Она обязательно посмотрит мир. Старую Европу, с её многочисленными памятниками. Цветастую Азию. Дальнюю Северную Америку. Мексику. Кубу. Любое направление, в любом конце мира – всё, казалось, лежало у ног.
Отец у Нюты был при должности и звании, мама учительница, для единственной дочери они не жалели ничего, если бы та захотела учиться в Москве – отправили бы. Вот только Нюта не захотела, дома казалось проще набраться опыта работы, подкопить собственных денег, а уж потом поехать покорять мир. Папа её план одобрил, мама поддержала, жизнь продемонстрировала, что Нютка – круглая, беспросветная идиотка.
Вот и сидит теперь в панельке, собирает игрушки по всей квартире, одёргивая замызганный халат в пятнах от детского питания, акварельных красок и неприготовленного ужина.
Бросила взгляд в зеркало, попыталась привести волосы в порядок, вытащила обрывки «дождика» из взлохмаченного хвоста, критически осмотрела себя. Красавица… что и говорить.
Ничего удивительного, что вокруг мужа вьются женщины, словно тот – подсолнух, а они оголодавшие пчёлы. Разве такой она была, когда познакомилась с Колей? Все знают, что она другой была – молодой, весёлой, красивой, стройной, а не той, в кого её превратили жизнь и материнство.
Дети счастье… дети счастье… Счастье! Когда спят, желательно где-нибудь подальше, потому что дома они полночи спать не будут. Необходимо попить, поесть, поорать, размазать пластилин в волосах, по лицу брата и всей поверхности письменного стола.
Коля пока на сторону не смотрел, только долго ли это продлится. Нюта ещё раз оглядела себя, в этот раз более критично. Сама себе изменила бы, если бы могла, что говорить про здорового мужчину, у которого секса не было… выходит, примерно год. Год!
Нюта защёлкнула дверь ванной, скатилась вдоль стены между дверью и стиральной машиной, уткнулась носом в колени, заревела.
Ей едва исполнилось восемнадцать, когда она познакомилась с Колей. С первого взгляда он ей не понравился, со второго тоже, да и с третьего мужчиной мечты бывшей школьнице лейтенант
Что хорошего видела мама? Скалы и полярную ночь Кольского полуострова? Путешествия по «Золотому кольцу» в отпуске? В Питер можно съездить, в Москву, на Чёрное или Азовское море, к друзьям во Владивосток слетать, пожить в точно такой же панельной квартирке, и всё. Никакой Европы, Кубы, Мексики, ничего! Муж «невыездной», значит, и жена сидит дома, как на привязи, часто одна-одинёшенька, потому что муж – капитан первого ранга – отдаёт долг родине в бесконечных автономках.
Нюта себе такой судьбы не желала. Она хотела уезжать на зиму в Таиланд или на Бали, посещать горнолыжные курорты Австрии или Италии. Работать в престижной компании, выйти замуж за менеджера, нефтяника, певца, кого угодно, но не за военного, тем более не за подводника, как отец.
И всё-таки Нюта хорошо помнила первую встречу с Колей. Коренастый, кареглазый, с короткой стрижкой смоляных волос парень по сей день стоял перед её глазами.
– Товарищ лейтенант, поторопитесь! – Нюта снизу вверх из конторки кассира уставилась на кареглазого парня.
В маленьком магазинчике, где она трудилась уже несколько месяцев, всё было по старинке: прилавок, за которым стояла продавщица, отдельная касса. Лавчонку давно бы сожрали, поглотили сетевые магазины. Но крохотное помещение, никак не приспособленное под нужды супер-маркета со стеллажами самообслуживания, спасало его стратегическое расположение – рядом с военной частью – мужьям не хотелось делать крюк в пару кварталов, поэтому они заскакивали в ближайший магазинчик, чтобы купить то, что просили жены. А еще плюсом была предприимчивость хозяина – ассортимент пусть не сильно, но выгодно отличался от конкурентов.
– А? – отозвался лейтенант, смотря на Нюту так, что той стало неловко.
– Маша, что у товарища? – крикнула Нюта напарнице, вызвав смех у стоявших за лейтенантом служивых.
– Десяток яиц, шинка в нарезке, «Золотая семечка» литр, Дарницкий хлеб и сыр на сто четырнадцать, – бодро ответила Маша – тридцатилетняя разведённая красавица, не теряющая надежды наладить личную жизнь.
Глупость неимоверная, на взгляд восемнадцатилетней Нюты. Если налаживать личную жизнь, то в Москве или хотя бы в Мурманске. Здесь-то с кем? Лейтенанты приезжают с жёнами, многие потом разводятся: привыкшие к комфорту и цивилизации девчонки не выдерживали, уезжали к мамам – а разведённые офицеры начинали подменять сослуживцев в командировках. Муж в автономку – друг на порог. Женатые так же поступали. Нюта достаточно пожила в среде военных, чтобы насмотреться на круговорот жён, мужей, любовников, любовниц в тесном, закрытом городке. Не семейная жизнь получится у Маши, а точно такой же круговой обмен жидкостями. Однако мнение своё Нюта держала при себе.
– Цыплаков, глаза сломаешь! – раздался гогот с самого конца очереди.
– А? – ещё раз спросил, видимо, Цыплаков.
– С вас триста пятьдесят шесть рублей восемнадцать копеек, – раздраженно отчеканила Нюта.
– Нюточка, мне Кизлярского пятизвёздочного, – промурчал следующий покупатель, когда кареглазый лейтенант отошёл от кассы, забыв сдачу.
– Нют, не пробивай ему, его вчера жена из дома выгнала за пьянку! – крикнул кто-то.
– Вот Татьяна-то обрадовалась, – громко заржала очередь.