(Не)люди
Шрифт:
Уже сформировавшийся ребенок с жидкими волосиками на макушке, тихонько качающимися в жидкости капсулы, и Смотритель, умиленно глядящий на него, — привычная для Юко картина. Он залетел в инкубационную комнату и остановился отдышаться.
— Куд, мне нужно забрать у тебя Эмм на сутки.
— Зачем? — старик был удивлен: карлик никогда не забирал сразу нескольких. К тому же последняя диагностика была совсем недавно. — Что-то случилось?
— Да, — Юко решил не скрывать. — Надо поставить им запрет на причинение вреда ребенку.
— Зачем? Они
— Могут. Я сейчас разговаривал с Пятой и убедился в этом.
Смотритель нахмурился и полностью развернулся лицом к другу, потребовав подробности. И Юко все рассказал.
— Мне кажется, тебе пора прекратить ставить эксперименты на Пятой, — раздраженно подытожил Смотритель, когда карлик закончил и потянулся за водой. — Ты ее с ума сведешь. Я сколько ни говорил с Третьей или Четвертой — им и в голову подобное не приходило.
— А вот Пятой пришло. Она привязана к тебе и уже сейчас начала ревновать к ребенку. Понимаешь?
— Да бред! — отмахнулся старик. — Но если тебе будет спокойней, забирай их до завтра. Можешь поставить эти стопоры — главное, чтобы они не мешали им работать и выполнять свои обязанности.
Юко облегченно выдохнул. Смотритель пожевал губу и фыркнул своим мыслям, оборачиваясь обратно к капсуле. Третья и Четвертая уехали в диагностическую, и Юко вызывал Первую и Вторую. Пока дроиды добирались до Лабораторий, карлик сидел в инкубационной. И тишина, недомолвками оставшаяся между ним и Кудом, ему не нравилась.
— Какой сегодня день? — наигранно весело спросил Юко, подходя к капсуле, в которой будто спал малыш, поднеся миниатюрные пальчики ко рту.
— Двести шестидесятый, — тут же ответил Смотритель, не оборачиваясь. — Еще десять дней, и он родится. До сих пор не могу поверить.
— Это хорошо... Я обязательно приду поглядеть, — Юко улыбнулся, понимая, что все в порядке и Куд на него не обижен. В последнее время темы, касающиеся ребенка, стали чем-то вроде универсального средства примирения. Они еще долго говорили обо всем подряд: о комнате, которую Смотритель уже обустроил для малыша, об Эмме-03, которая, как и старик, не могла дождаться рождения ребенка, о будущем и том, как они исполнят большую мечту. Обо всем.
А потом Юко получил сообщение, что вся пятерка в диагностической, и убежал настраивать дроидов. На всякий случай всех, даже Четвертую или Первую.
В день, когда малыш родился, Смотритель не спал всю ночь — это было видно по его воспаленным и ошалевшим глазам. Немо, пришедший вместе с Юко, даже посоветовал старику выпить кофе, но тому все вставало поперек горла. Когда пришло время, Смотритель собственноручно отключил инкубационный режим капсулы и извлек ребенка из жидкости. Неумело перевязал и перерезал пуповину, и, секунду помедлив, зажмурился. А потом, впервые за всю свою жизнь перекрестившись, прикоснулся стальной рукой, облаченной в резиновую перчатку, к лицу малыша. И по комнате одновременно с шумным выдохом задержавших дыхание не-людей разнесся первый крик новорожденного. Смотритель сделал шаг
Через несколько часов, когда малыша покормили и он уснул, Смотритель, которого Четвертая увела успокоиться и прийти в себя, вернулся. Третья, будто отключенная, незаметно стояла возле кроватки, Юко, сложив ладони на трость и сгорбившись, смотрел на спящего младенца, а Пятая была в стороне. Немо топтался за спиной Третьей и стеснялся попросить посмотреть поближе. В комнате стоял полумрак, и была такая тишина, что старик услышал тихое дыхание человека. Первого за последние сто пятьдесят лет человека.
— Он выжил, — повторял старик едва слышно, едва шевеля губами, будто пытаясь убедить себя в реальности происходящего. — Он родился!
И Юко протянул руку, осторожно касаясь плеча друга.
— Ты смог, Куд, — и почувствовал, как тыльной стороны ладони касается металл протеза. Смотритель уронил голову в кивке. Он был счастлив, как никогда, и не мог сдержать чувств, что лились через край. Маленький сытый младенец с красными щеками и испачканным смесью ртом даже не думал просыпаться.
— Он выглядит как мы в детстве, — обескураженно пробормотал Немо, когда Смотритель тяжело поднялся и вытер глаза. — Он не-человек?
— Человек, — тот аккуратно забрал ребенка из кроватки, проигнорировав совет Третьей этого не делать и ее попытку вернуть малыша обратно. — Настоящий. И живой... Это, можно сказать, мой ребенок.
Он держал младенца на руках, улыбался и совсем не замечал, как дернулся при этих словах Немо.
— Ты что, собираешься растить его, как своего сына? — вопрос ввел Смотрителя в ступор. Он моргнул и хотел было возмутиться, что по-другому и быть не может, как Немо выпалил, не сдержавшись: — Не надо. Пусть лучше Эмма, отец.
Он называл так Смотрителя очень редко. Настолько, что тот успевал забыть, кто они друг другу. И теперь, когда не-человек почти выдавил из себя это слово, Смотритель все понял. Он передал проснувшегося и начавшего хныкать ребенка Третьей и будто не слышал режущих уши криков. Юко принялся успокаивать друга, который, казалось, был в шоке. Смотритель разглядывал свои протезы. Теперь, после слов Немо, он вспомнил все. И детство с руками матери, и юность с протезами, обрушивающимися на голову и плечи Немо. Он такой же. Из него не получится хорошего родителя. Тем более для единственного в мире человека. Они правы.
— Тогда одной Третьей не хватит, — глухо сказал он, и Юко с готовностью отозвался, что решит эту проблему, перепрограммировав еще кого-нибудь из Эмм.
— Я сделаю ему лучшую няню, которая будет нежнее матери, — тихо сказал карлик, и Смотритель перевел взгляд на его руки — маленькие, пухлые и на удивление гладкие, будто Юко было не под сто пятьдесят лет. Почти женские. Такие руки Смотритель видел у Саары. И он кивнул, когда карлик, предугадывая мысли не-человека, с которым бок о бок провел целый век, показал раскрытые ладони.