(Не)люди

Сидоренко Елена

— Но я смогу его хотя бы видеть?..

— Конечно! — в один голос отозвались Юко, Немо и Третья. — Тебе никто этого не запрещает.

— Только не бери на себя много, и все, — тихо сказал Немо. — Тогда все будет хорошо.

— Правда?

— Правда, отец, — не-человек обнял старика, и тот закрыл глаза, наклоняя голову. — Не принимай близко к сердцу. Но помни, что нужно сдерживаться.

И Эмма-03, чувствуя, что сейчас самое время, вернула малыша Смотрителю. Но тот уже избежал прямого к мальчику прикосновения. 

* * *

Смотритель беспомощно убегал от маленького

мальчика, который с хохотом несся за ним, выставив вперед руки и шевеля пальцами так, будто он уже щекотал старика и слушал его вопли. Смотритель не мог ничего с этим поделать — он боялся щекотки до смерти, но еще больше боялся лишний раз к мальчику прикоснуться, чтобы отбиться от его шалостей. И ему оставалось только играть в догонялки до тех пор, пока не выдохнется ребенок или он сам не хлопнется в обморок.

— Третья! — голосил Смотритель, чувствуя, что с каждым шагом ему тяжелее дышать. Но Эмма-03 не отвечала. Либо не слышала, либо была занята настолько, что не могла тут же прийти на помощь и отвлечь гиперактивного ребенка. — Третий, хватит!

— Щики-щики-щики! — ответил малыш, пропустив просьбу мимо ушей, и, загнав старика в тупик, растянул губы в широкой улыбке. — Попался! Я победил!

Смотритель захохотал, когда пухлые детские пальцы нырнули под халат, сквозь тонкую футболку задевая кожу. Он прижимался спиной к стене, держал руки наверху, а четырехлетний мальчик наслаждался своей победой. Он любил щекотать Смотрителя. Эмма-03 и его новая нянька Эмма-02 не боялись, и мальчику было с ними не интересно играть. А Смотритель так смешно смеялся до покрасневшего лица, а потом кряхтел, так забавно ругался и грозил железным пальцем, что ребенок каждый раз оказывался очарован.

— Ну, ну, пощади! — взмолился старый киборг, сползая по стене и аккуратно отводя руки мальчика от своего живота. — Дай хоть вздохнуть. До смерти доведешь же, и некого тебе будет мучить.

— Но я победил!

— Победил, победил, — прокряхтел Смотритель и достал из кармана горстку конфет. — Держи награду, герой.

Пока мальчишка чавкал угощением, старик пришел в себя и даже встал, решительно направившись в сторону своей лаборатории. Ребенок, неуклюже побежавший рядом, украдкой заглядывался на его руки, спрятанные в карманах халата.

— Хочу за палец! — заявил он, и Смотритель вздохнул: теперь он просто обязан был выполнять все условия "победителя". Старик вытащил руку, сжал ладонь в кулак, оставив указательный палец выпрямленным, и протянул мальчишке. Тот радостно схватился и, довольный собой и жизнью, начал идти вприпрыжку. Беззаботный, живущий в полном чудес и радости мире розовощекий хулиган по кличке Третий. Смотритель, у которого такого детства не было, старался дать ребенку как можно больше. Он дарил ему целый мир.

Когда Смотритель буквально затащил разыгравшегося малыша в лабораторию, чтобы взять у него порцию крови для анализов, их встретила Эмма-03.

— Третья! Ты что, глухая? Почему не пришла?

— Третий, Третья... — пробормотала Эмма, складывая руки на груди. — Ты четче говори, я не понимаю, кого из нас ты зовешь! Я думала, ты орешь на него, как обычно.

— Думала она, — пробурчал старик, наблюдая, как Эмма-04 молча усаживает ребенка на специальный стул и берет у него кровь. После того, как старик догадался вживить в локтевой сгиб мальчика клапан, ведущий прямо в вену, проведение еженедельных

заборов значительно облегчилось. Теперь не нужно было постоянно прокалывать кожу и слушать оглушительный рев, а потом успокаивать ребенка. Зато Эммам добавилось забот: они должны были следить, чтобы мальчишка не расчесывал локоть и не пытался вытащить клапан.

Пока Эмма-04 набирала пробирку, ребенок оглядывал лабораторию, которая была для него вторым домом после его Комнаты. Ряд капсул-инкубаторов, рабочий стол и раковина, а с другой стороны — захламленное место Смотрителя, стена возле которого уклеена разноцветными бумажками. Пока старик о чем-то говорил с Третьей на восточном языке, мальчишка, улавливая некоторые знакомые слова, решил вспомнить буквы.

— О-один, — начал он "считать" капсулы, намеренно коверкая нули. — О-два...

— Надо придумать ему нормальное имя! — настаивала Третья. — Ребенку уже четыре года, Смотритель. Он же не будет вечно Третьим.

Киборг, который уже несколько лет убегал от проблемы выбора имени, поморщился и велел Эмме придумать самой. Но та была непреклонна: это должен сделать именно Смотритель.

— О-два... — а малыш переводил растерянный взгляд с одной капсулы на другую и пытался вспомнить букву. Ему ведь говорили, что это за буква, так похожая на цифру... Когда он вспомнил — чуть не подскочил, громко и радостно выдавая: — О-три. О-з! Оз!

Смотритель и Эмма одновременно повернули головы, и мальчишка, увидев это, начал скакать по лаборатории и выкрикивать так понравившееся ему сочетание. Киборг усмехнулся.

— Ну вот. Мы опоздали — он сам выбрал, — и, глядя на малыша, окликнул его: — Оз!

Сияющий розовощекий мальчишка обернулся и одарил старика и Эмм беззубой наполненной жизнью улыбкой.

— Я! Оз!

Запись восемнадцатая. (Лже)волшебник Изумрудного Города

[Оглавление]

Смотритель держал в руках допотопную рамку с фотографией. Улыбающийся во весь рот Оз, чьи глаза светятся от счастья, Дороти с бинтом на локте — ей тогда только-только поставили клапан для забора крови. И Смотритель, что-то говорящий, но тоже выглядящий счастливым. Идеально прямая фотография, сделанная Эммой-04 на фоне капсулы-инкубатора, в которой сквозь прозрачное стекло в синтетическом мешке виднеется будто маленький клубочек. Первый эмбрион, прошедший, как и Оз, критическую точку в конце третьей недели. Они смогли. Они сделали это.

— Смотритель?

Оз осторожно положил ладонь на живое плечо старика, заметив его взгляд: стеклянный, будто потухший. Почувствовав прикосновение, Смотритель поднял голову и шумно вдохнул. А потом расплылся в чуть грустной беспомощной улыбке.

— Ты пришел. Один?

— Как вы и просили. По пути захватил поесть: вы пропустили завтрак.

— Но я не голоден.

— А я не спрашиваю об этом. Вам надо есть.

Смотритель, принимая из рук парня кружку с бульоном, кивнул то ли в знак благодарности, то ли еще зачем-то. Оз видел, что мысли старика далеки от обеда: тот всегда хвалил стряпню Дороти, которая взяла на себя готовку, а теперь молчал. Смотритель долго и шумно пил, и Оз терпеливо ждал, слушая гул инкубаторов и вентиляции и глядя на внезапно чистый прибранный стол. Не к добру это, думал парень, как и куртки, висящие возле двери.