Не магией единой
Шрифт:
***
Поговорив с мамой, я совершенно утратила аппетит, но Ник после изматывающего поединка готов был есть за двоих, так что от ужина остались только пустые тарелки. Чай успел остыть, и Ник, сделав глоток, так скривился, что я без всяких просьб заварила ему заново и даже слегка остудила кипяток. Себе же сделала чай со льдом, мне так нравится гораздо больше.
Я пила ледяной чай маленькими глотками, пытаясь понять, почему мама скрывала от меня, что умеет говорить на языке Иного мира. Перед кем она изображала дурочку? Передо мной или перед посольскими? Чего она хотела этим добиться? Сделать
Или она показывала, что королевский министр внутренних дел - дурочка, и если Иной мир хочет сохранить выгодные торговые отношения, он должен помочь в расследовании? Это ей тоже удалось - хоть официально она получила безоговорочный отказ, они всё же послали сюда Ника. Другой вопрос, велика ли от него помощь. Как, впрочем, и от меня, если уж на то пошло. Но кого они могли послать вместо Ника? Вряд ли у них есть опытные сыщики, понимающие наш язык. Кстати, а где он научился так хорошо говорить по-нашему?
– Ник, а трудно выучить чужой язык? Наш, например?
– Наверно, - он пожал плечами.
– Наш посол так толком и не смог. Или не захотел. Он же свободно говорит на нескольких языках, как почти все дипломаты.
– А тебе было тяжело?
– Нет. Учили папу, а мы с мамой рядом посидели. А его учили как следует. Торговцы должны вести переговоры без переводчиков, иначе толку не будет. Так папа говорит. Вот мы всей семьёй и выучились.
– Всей? У тебя нет братьев или сестёр?
– Есть ещё старшая сестра, она осталась там, за порталом. Сюда не захотела.
Пока мы разговаривали, я собрала всю грязную посуду в угол комнаты, кувшин вина поставила в шкафчик, а столик оттащила в сторону. Ник сразу же захотел опробовать трость, и отправился с ней в душевую. Пока он там делал то, что там делают, я забралась под одеяло и прижалась к стенке.
– Меч будем класть?
– деловито спросил вернувшийся Ник.
– От твоего меча остался только оплавленный обломок, - напомнила я.
– Давай твой положим.
– Чтобы и его поломали? Природа ясно дала понять, что меч, разделяющий парня и девушку, в тот же день уничтожается. Нет, своё оружие я портить не собираюсь.
– Есть ещё шпага в трости. Можно положить её. В смысле, шпагу. Лезвие сохраняет хоть какую-то видимость приличия.
– Ник, вчера полночи никакого лезвия между нами не было. Случилось что-то страшное? А если тебя так беспокоят приличия, меч ни капельки их не добавляет. Это просто суеверие. Чтобы их соблюсти, кому-то из нас придётся спать на полу. Вот только кому - раненому воину или благородной леди? Почему бы тебе просто не лечь и не заснуть? Неужели ты меня боишься?
– Представь себе, боюсь, - буркнул Ник, но всё же залез под одеяло и повернулся ко мне спиной, даже не пожелав спокойной ночи.
Я немного огорчилась, что его отец, одновременно купец и дипломат, не смог научить сына самой обычной вежливости. Хотя, может, и научил, но Ник - стражник, а почти во всех отрядах стражи вежливо разговаривают только с начальством, вот парень и разучился.
А как вообще получилось, что сын торгового представителя, дипломата, который по рангу лишь чуть-чуть уступает
– Ник, ты не спишь?
– спросила я, слегка толкнув его в спину.
– Спал, - недовольно ответил он.
– Но ты меня разбудила. У меня был очень тяжёлый день, да ты и сама просила меня лечь и уснуть. Что такого срочного случилось, Алиса?
– Скажи, как вышло, что твой отец - торговый атташе, а ты - простой стражник?
– До утра никак нельзя было подождать?
– Ну, скажи, пожалуйста!
– Ладно, слушай, - он повернулся ко мне лицом.
– Все, кто работает в нашим посольстве - это четыре семьи. Моя мама - атташе по науке. Жена посла - атташе по культуре. Секретарь посольства, та самая, которая шокировала тебя одеждой - дочь посла. Десяток охранников - дети и племянники. Мы все провели по три месяца в тренировочных лагерях спецназа. Опытным спецназовцам мы, конечно, здорово уступаем, но против гражданских и большинства обычных солдат смотримся довольно неплохо. Дипломатов, собственно, и отбирали из тех, у кого были родственники, способные охранять посольство.
– Вас обучали два года назад? Когда открыли посольство?
– Остальных - да, а меня - позже. Два года назад мне было всего шестнадцать, у нас подростков в армию не берут, так что я работал в посольстве курьером. По-вашему, посыльным. А ещё заочно заканчивал школу. А ещё командир нашей охраны занимался со мной рукопашным боем. А потом, когда мне исполнилось семнадцать, я отправился домой, в смысле, в свой мир, в спецназ, на подготовку. Папа был против, мама плакала, но поделать они ничего не могли. Знаешь, Алиса, это были три самых жутких месяца в моей жизни. А потом вернулся сюда, чтобы служить в охране. Уже почти год отслужил. Осталось немного.
– Спецназ - это, наверно, как у нас особые отряды?
– Если там очень сильные бойцы, то да.
– А почему только четыре семьи?
– Всё ради секретности. Торговля с вами нам очень выгодна. Но только до тех пор, пока о вас ничего не знают наши конкуренты, они же враги. Ваши соседние королевства не упускают случая чего-нибудь у вас отхватить при первой возможности, и наши соседи ничем не лучше. Поэтому о существовании вашего мира у нас знает меньше сотни человек. А о том, как сюда попасть - едва ли десяток.
– Если это так секретно, почему ты рассказываешь мне?
– Доверяю тебе безгранично, - хмыкнул он.
– А если серьёзно?
– Секретность - по ту сторону портала. Здесь глупо скрывать, что ваш мир существует.
– Я не о том, что от меня надо скрывать, что я существую, - мне не удалось удержаться от хихиканья.
– Но ты же выдаёшь мне секретные сведения.
– Что в этом секретного? Ваш король это знает, принц - тоже, ваша спецслужба -обязательно, иначе они даром едят свой хлеб. Папа сказал, что я сам должен решать, что могу тебе говорить, а что - нет. Вот я и решил. А теперь, если ты не против, я немного посплю.