Не магией единой
Шрифт:
— Нет, людей. Только ты и он? Двое?
— Трое, — заявил парень.
— Четверо, — возразила девица.
— Точно, четверо, — согласился он.
— Зови всех! — приказала я.
Парень взглянул на меня исподлобья, и я поняла, что убийца найден, а расследование закончено.
Теперь мне всё стало понятно. Конюх был любовником Эльзы, он изредка приходил к ней через окно, и никого не беспокоило, что оконные створки скрипят. Познакомились они в конюшне, когда она ставила сюда свою лошадь или брала её для верховой прогулки.
Да, обычно благородные леди не ложатся с чернью. Но уж себе-то я не врала, прекрасно понимая — если бы Ник от меня кое-чего захотел, настоящего отпора не встретил бы. Очень сомневаюсь, что Эльза мне уступала по части легкомыслия. Тем более, она уже имела огромный опыт с магистрами, а они в этом деле те же простолюдины, хоть и мудрецы.
А уж причин убивать у парня могло быть сколько угодно. Может, приревновал. Может, хотел с ней расстаться, а она не отпускала. Или наоборот, она решила с ним расстаться, а он этого не хотел. И даже мог попытаться что-то у неё украсть, но был пойман за руку. Ничего, признавшись в убийстве, он заодно расскажет, почему убил.
— Тебе леди что сказала делать? — рявкнул Ник, и конюх, дёрнувшись, перевернул ведро с навозом, который уже собрал почти весь. — Зови всех! Или ты без оплеухи не понимаешь?
Ник отлично изображал знатного лорда, даже я бы поверила, если бы не знала, кто он такой на самом деле.
— Сейчас позову, — пообещал перепуганный парень и заорал: — Мама, иди скорее сюда!
— Как же, разбежалась! — донёсся до нас голос пожилой женщины. — Выплодка без меня кто нянчить будет?
— Тащи и его, — крикнула девица. — С ним тоже хотят поговорить.
— Какой идиот хочет с ним говорить?
— Иди сюда, и увидишь, кто хочет.
Почти сразу зазвучал детский плач, и вскоре к нам присоединилась старуха с орущим ребёнком на руках. Младенца она тут же передала девице.
— Заткни рот своему выплодку, — буркнула она. — У меня от его воплей уже голова болит.
Я бы ей поверила, даже если бы не умела распознавать ложь. Ребёнок плакал так громко и пронзительно, что голова заболела и у меня. Взглянув на Ника, увидела, что он тоже не в восторге. Тем временем девица, держа малыша одной рукой, пыталась второй достать из-за ворота рубахи грудь, но у неё не получалось. Выругавшись, она высоко задрала подол, открыв нам все свои прелести, и всунула грудь ему в рот. Младенец перестал орать и блаженно зачмокал. Ник смотрел на них с нескрываемым интересом, но при этом явно держал себя в руках.
— Вы хотели с нами поговорить, благородные лорд и леди? — напомнила старуха.
— Ты знаешь, что в школе убили девушку? — спросила я, выбросив Ника из головы.
— Слыхала что-то такое, — кивнула старуха. — Вроде, дочку герцога. Нам-то что за дело до неё?
— Кто из вас её знал?
— Мы знаем всех, кто ставит сюда своих лошадей, — сказала девица, она совершенно не стеснялась своего до крайности непристойного вида. — Но не по именам.
— Не вы ли её
— Нет, — сказала девица. — Это не я. Может, ты, Балбес?
— Ну, ты сказанула! — возмутился парень. — С чего бы это мне её убивать?
— Ты к ней клинья подбивал, а она тебя послала далеко и прямо. И даже приворот твой не помог.
— Ну, и что? Послала, и послала. Если б я убивал каждую, которая мне не дала, в королевстве осталась бы всего сотня женщин.
— Я никого не убивала, — заявила старуха.
Молодцы какие. Женщины сказали, что убивали не они, и не солгали. Но парень-то этого не говорил!
— Ты, — я указала на него. — Скажи, убил ли ты леди Эльзу?
— Да я никого из них по именам не знаю.
— Балбес, хватит выкручиваться, — попросила его девица. — Благородная леди, я думаю, умеет распознавать ложь. А может, это умеет благородный лорд. Им нужен убийца девки. Скажи им, убивал ты её или нет, и не пытайся увиливать, иначе у них с тобой будет другой разговор, с пытками. И не даже не думай удирать, конюшня окружена стражниками, я чувствую, что их пять или шесть.
— Не надо пыток, — перепугался конюх. — Никого я не убивал! Ни девок, ни ещё кого другого. А с девками у меня полный порядок, не сомневайтесь, леди! Только я к благородным не пристаю, разве что для смеха.
Все трое говорили правду, или я вдруг разучилась распознавать ложь. Но ведь все говорили, что Эльзу не убивали, а кто-то же убил!
— Доказать чем-то можешь? — спросил Ник.
— Конечно. Я никогда по ночам отсюда не выхожу. Вот она иногда шастает, — он показал на девицу. — А потом выплодков в подоле приносит, бесстыжая.
— Одного выплодка, — поправила его девица. — Тебя послушать, так я каждый год тяжелею. Нет уж, без мужа мне и одного хватит.
— Так доказательства будут? — напомнил Ник.
— Не мы это, — заявила старуха. — Не там ищете. Они — охальники, это да, но не убийцы. Мне ли их не знать? А я бы и захотела, так не смогла бы. Старость — не радость, это все знают, даже молодые. Не верите нам — допросите под сыщицким заклятием, которое заставляет правду говорить. Или пусть демон за нас скажет. Демоны же никогда не врут, вроде.
— Какой демон? — спросила я, уже зная ответ.
— Так за конюшней демон присматривает. А то как бы мы втроём справлялись?
— Втроём! — фыркнула девица, перекладывая младенца на вторую грудь. — Можно подумать, ты, старая карга, нам хоть чуточку помогаешь!
— А кто твоего выплодка нянчит?
— Но в конюшне-то мы с балбесом вдвоём работаем! Ты тут палец о палец не ударяешь!
— Ладно, вдвоём вы с лошадками справляетесь. Что это меняет?
— Шар у тебя есть? — спросила я у старухи.
— Конечно, благородная леди. Только мы с демонами говорить не умеем. Он по-нашему не говорит, а мы — по-егойному.
— Неси его сюда. Шар, конечно, а не демона.
— А демон — в шаре, так что принесу и его тоже.
Старуха обернулась быстро, и протянула мне шар с образом демона внутри. Я с ним недолго переговорила и вернула шар старухе.