Не место для людей
Шрифт:
Она уже не одна в этом мире.
– Теперь рану, сестрёнка… – прошептал Сева.
И они принялись закрывать пробитые и разорванные сосуды, сращивать ткани и восполнять потерянную кровь.
Не зная, получится ли.
Не зная даже, надо ли это делать.
Но иначе поступить они не могли, потому что их отцом был Дракон, а матерью Единорог.
Эрик лежал, закрыв глаза. Кажется, он на миг потерял сознание.
Или умер?
Но это сейчас его как-то не особо занимало.
Он вспоминал Нотти.
Как она явилась из взрыва,
Как звезда.
Обнажённая и прекрасная.
Конечно, он видел голых девушек. И даже не только в интернете, на эротических фото и в ещё более эротических роликах. Даже наяву видел – в прошлом году они пошли компанией купаться ночью и как-то так само получилось, что решили купаться голышом… хоть и темно, но разглядеть удалось, к тому же девчонки хулиганили, их было много, и компания была своя, никто всерьёз не опасался…
Чего же его так вштырило, что он умер, а лежит и думает о голой Нотти!
– Тебя, сынок, не то зацепило, что девчонка без труселей была, – раздался над ним грубоватый голос. – А то, что звали эту девчонку Нотти. Влюбился ты.
Эрик открыл глаза и посмотрел на кряжистого здоровяка в рабочем комбинезоне. Тот, уперев окорокообразные руки в бока, стоял над ним.
– Ты правда мой отец? – спросил Эрик.
– Правда, – ответил мужчина.
– А мама?
– Мамы не было.
Эрик сел. Огляделся. Он лежал на зелёной траве, на маленькой лужайке, окружённой стеной плотного серого тумана. В тумане скользили зыбкие смутные тени. Над головой сияло высокое голубое небо… только какое-то ненастоящее. Будто нарисованное.
– Так не бывает, – сказал Эрик.
– Бывает-бывает. Только не у людей. Я ведь по природе своей – чистая магия. Квинтэссенция Прирождённых, вот! Могу рушить, могу творить. У людей такого нет вообще, в Срединном Мире такая сила тоже одному не достаётся, на Драконов и Единорогов поделена. Захотел я себе сынка – вот и создал тебя. Выстругал из хаоса, будто папа Карло из бревна, прочими аналогиями смущать не стану.
– Зачем, пап? – спросил Эрик, неожиданно легко признавая, что этот несуразный человек, которого Нотти назвала Обжорой, его отец. – Создал – и выкинул?
– Тебе человеком надо было вырасти, – вздохнул Обжора. – А для этого нет места лучше, чем мир человеческий.
– И что теперь? – Эрик встал, посмотрел Обжоре в глаза. Они с ним были одного роста, только весил Обжора, наверное, как четыре или пять Эриков. – Ты магия. Я её ненавижу. Мы сейчас где?
– В моём мире, Мире Прирождённых, – сказал Обжора вразумляюще. – Там, где роятся символы и идеи, где есть всё и ничего нет. Где Хаос пытается себя обрести.
– То есть всё вокруг – мой враг, моя противоположность, – сказал Эрик.
– Э, не так всё просто… – Обжора вздохнул. – Хаос хоть и враждебен Порядку, но и Порядок без него мёртв. А в обычной жизни человеческой? Любовь, что вспыхивает без причин и надежд? Озарение учёного, который на ровном месте загадки природы решает? Вдохновение живописца, самопожертвование матери, героизм солдата, прозрение писателя? Мешанина мужских да женских генов, что каждого, включая твою Нотти, породила?
Эрик кивнул, не то соглашаясь, не то просто прекращая разговор. Осмотрел себя. Ничего не болело. Никаких ран не было, никаких сломанных пальцев и раздробленных суставов. И одежда как новенькая, словно только что купленная.
– Чего ты хочешь от меня, отец? – спросил Эрик.
– Я? – Обжора будто смутился. – Хочу, чтобы хорошо всё было. Как я задумал когда-то.
– От меня, – устало сказал Эрик. – От меня чего хочешь? Что мне делать?
Обжора задумался.
– Можешь тут остаться, со мной, – сказал он. – Прирождённые тебя не любят, могли бы – сожрали живьём. Но я их удержу, да и ты сам научишься. Сделаем тут домик хороший, озерцо, горы… Что хочешь, то и сделаем. А потом девчонку хорошую тебе создадим. Как Нотти. Точь-в-точь. Будет за тобой бегать с влюблёнными глазами. Хорошо будет, поверь! Я иногда зайду, надоедать не стану…
– Как Нотти… – повторил Эрик.
– Ну да. Саму её не приведу, а двойника сделаю.
– А ещё? – спросил Эрик. – Что ещё можно?
– Я тебя подлатал, – Обжора посуровел. – Посвящение ты прошёл… эх, хитрый старик Ритор, хитрый… Могу тебя вернуть в твой мир, могу в Срединный. И пойдёшь ты тем путём, который тебе уже предначертан. Решай! – он вздохнул. – Хотя чего мы себя обманываем, сына? Ты же всё решил. Или за тебя решили.
Он вытащил из кармана огромный, размером едва ли не с простыню, носовой платок. Высморкался.
– Всё будет хорошо? – спросил Эрик.
– Не знаю, – честно ответил Обжора. Шагнул к Эрику (в туманной стене что-то зашумело, забурлило). Обнял, облапив ручищами. И вдруг, ухмыльнувшись, стукнул лбом по лбу!
– Ай! – воскликнул Эрик.
И провалился в тёмный крутящийся вихрь, несущий его вдаль.
Издалека, из-за стен тумана, взвыли разочарованно тёмные тени.
Глава шестнадцатая
Виктор редко ощущал себя таким слабым. По пальцам одной руки можно было пересчитать: после битвы с Драконом Сотворённым, после сбора лидеров кланов, человеческих правителей и гномьих старейшин, когда он утвердил свою власть (но там слабость была не от споров и демонстрации силы, а от затянувшегося на два дня «примирительного пира», где реками лились пряные сладкие вина, крепкие человеческие настойки да горный гномий виски), после схватки с неожиданно большой стаей виверн, разбойничающих на Востоке. Ну, и когда его схватили в Изнанке Красные Береты; впрочем, то, что происходит в Изнанке, там и остаётся.
Кстати, а как там его бывшие обидчики?
Он оглядел свой маленький отряд. Маги были живы, помяты и вымотаны, но целы. Надо признать, что они помогли. Может, и срастётся у них что-то в Срединном Мире.
Четыре мага. Три десятка стражей во главе с верным Ярославом. Тэль. Лой.
Неделю назад он сказал бы, что с такой силищей способен встряхнуть весь Срединный Мир, усмирить Стихийных, буде они взбунтуются, и надавать по мордам Прирождённым, если сунутся.
А вот сейчас – не был уверен.