Не мир
Шрифт:
…Операционная…
Небольшое помещение. Бетонный пол стал тёмно-коричневым. Подошвы липнут к нему и отстают с влажным треском. В центре — два сдвинутых кухонных стола, их крышки, выполненные из светлого дерева, начисто вытерты, но всё остальное — чёрное, от запекшейся крови.
Около стола, спиной ко входу, на более-менее чистой табуретке сидела девушка в некогда белом халате, перед ней — раздетый до пояса Миша. На его груди, с лева внизу — сине-багряное пятно. Справа от входа, перед шкафом стояла Лена, она вычёсывала грязными ногтями засаленные волосы, глядя в зеркало, стоящее на полке. На других полках, прикрытые полотенцами, были разложены хирургические инструменты, планки таблеток, рассортированные в каком-то особенном порядке, бутылочки и
— Да, ребро сломано. Но ты не переживай, заживёт очень быстро, а через месяцок — вообще, как новый будешь, — девушка, судя по всему врач, уловила взгляд мальчика и обернулась ко входу. Чистое, в отличие от остальных выживших, лицо овальной формы, на нём узкие глаза, формы распахнутых крыльев. Ещё несколько секунд брюнетка изучала вошедшего, затем задала вопрос — Кто вы? — парень не отвечал, молча посмотрел на Лену, она поспешила дать ответ и протараторила на одном дыхании — Он спас нас с отцом. О себе ничего не помнит. Сказал, что в себя только вчера пришёл, перед самой нашей встречей.
— А сам почему не скажет? — врач смотрела на него с недоверием.
— У него проблема с голосом… — парень посмотрел на мнущуюся Лену с едва уловимой благодарностью во взгляде.
…Если это медик, возможно, она сможет помочь, на мне же были бинты. Лучше сказать ей всё как есть…
Вдохнув полную грудь воздуха, раздув, и без того выдающуюся мускулатуру, здоровяк загремел своим голосом:
— Я пришёл в себя около двенадцати часов назад, голова была полностью перебинтована, я ничего не помню, — не давая даже секунды, чтобы удивиться голосу, он говорил без остановки — Что с голосом я не знаю. У меня ничего не болит, — металлический звук разнёсся по всей палатке-госпиталю и тут же, словно вернувшимся эхом, застонали тяжело облучённые, как будто им по слуху прошлись невидимыми ножами, кто-то из раненных закашлялся, остальные явно оживились, заёрзав по койкам. У врача округлились глаза, лицо освирепело, резким движением она приложила палец губам, словно приказывая больше не произносить ни звука. Парень молча кивнул.
— Уходите. Я вернусь и наложу Мише повязку, — провожаемая холодным взглядом, она вышла мимо гиганта в большую часть палатки. Не долго думая гость последовал за хозяйкой, а за ними увязалась и Лена.
В палате врач суетилась около одного облучённого. Мужчина на койке изогнулся в конвульсии и издал жуткий гортанный хрип, изо рта вместе с ним вылетели сгустки крови и плоти, осев в висящих над ним волосах. Безымянный парень остановился рядом с врачом. Облучённый вцепился пальцами в матрас так, что оставил на нём свою кожу и размазанную с ладоней кровь, стиснул с силой зубы и простонал сквозь них что-то нечленораздельное. Между зубами выступила пенящаяся кровавая жижа. Врач заметила стоящего перед койкой здоровяка, его взгляд был прикован к мучающемуся человеку. Он не смотрел на агонию, взгляд изнутри маски пронзал несчастного, словно его величавый обладатель пытался прочувствовать мучения…
— Уведи его! — повысила голос девушка, прижимая облучённого за плечи к койке. Лена схватила парня за запястье и потащила к выходу, он легко поддался, но то и дело оглядывался назад.
Люди около очага молча встретили их ошарашенными взглядами, мучительные крики переросли в стон и постепенно стихли. Парень начал приходить в себя — стоял перед очагом, куда его привела Лена, и смотрел на пламя. Неведомая отрешённость от мира ушла с его глаз. Сморгнув, он посмотрел вокруг и обнаружил, что все спешат отвести от него свои взгляды, но не стыдливо, а со смесью трепета со страхом.
Так, стоя перед очагом, люди редко перекидывались короткими фразами о том, о сём, всё время поглядывая на новенького. Когда время перевалило за полдень — в лагере начался обед.
— Хлопчик, ты садись, перекуси, здоровый вон какой, фигуру блюсти надо. Я поделюсь. Держи вот, — не убирая крысу от огня, протянул другой рукой банку консервов с гречкой и сосиской, за ней, рукояткой вперёд, последовал нож.
— Спасибо, — разорвал тишину громовой голос.
— Не за что сынку, не за что…
Даже находившиеся на удалении угрюмые люди дёргались и оглядывались на хозяина гулкого баса.
После неуверенных манипуляций с ножом в содержимом жестянки, парень едва смог впихнуть в себя половину и решил, что лучше отдать оставшуюся еду.
Аппетит отсутствовал. Голова была занята увиденными смертями, мучениями и человеческой глупостью, что успели заиметь место в его коротких воспоминаниях. Мысль о том, что люди вполне могут жить в мире и согласии промелькнула где-то слишком глубоко в сознании и размышления не смогли за неё зацепиться, перекрывая всё эгоистичными переживаниями о пропавшем собственном «я».
Полёт мысли прервало прикосновение к плечу. Лена… Она наклонилась и прошептала на ухо — Пойдём к нам в палатку, есть разговор. — парень кивнул и тот час поднялся. Девочка уже успела переодеться, на ней были чёрные спортивные штаны, явно с поддетыми ещё одними, и мужской свитер с высоким воротником.
Палатка Юрия находилась в стороне от остальных. Ещё советского производства, она могла бы вместить небольшой дамский автомобиль. Разбита была на нескольких слоях картона, постеленного на бетон. Войдя вслед за девушкой широкоплечий гигант смог стоять только сильно сгорбившись. Внутри Юрий с сыном и Борисовна сидели вокруг керосиновой лампы. Тени поднимались вверх по их лицам, цепляясь за подбородки, носы и брови, рисуя зловещие гримасы. Юрий жестом предложил сесть на свёрнутый спальный мешок.
— Даже не знаю с чего начать беседу. Представляю какого тебе, вообще ничего не знаешь, — мужчина ухмыльнулся — В общем, с твоего позволения, сразу к делу перейду. А дело наше обстоит плохо. Наглеют бандиты! Не раз нас по одному грабили. Ну оружие отбирали, ну с фляг всё себе сливали, но у нас ни еды нет, ни воды в достаточном количестве. Так мало им! Последнее время — просто стрелять начали без разбору. Как тот, что в тебя палил. Хорошо, что ко входу все сразу не пошли, так бы нас там и положил. Да ещё в ТРК постоянно разборки какие-то. Короче, не знаем, что делать, — мужчина перевёл дыхание — Еды максимум на неделю хватит, ночью можно попробовать выходить, но теперь, когда за входом следит ирод с автоматом, это поход в один конец может оказаться, — снова запнувшись, Юрий украдкой посмотрел на Борисовну — К чему я клоню… Ты с пистолетом так лихо управился, автомат как взял вчера, так до сих пор на ремне и носишь. И здоровый какой! Может ты поможешь нам, а? Знаю! Знаю, что прошу много. Но мы с тобой в благодарность делиться будем и водой, и едой, и кровом, — встретившись с равнодушием, Юрий пошёл в крайность — Ленке ты вот понравился, а она и красивая, и не глупая, подрастёт — вообще золото будет, — девушка засияла, но сразу спрятала улыбку в воротник свитера, не переставая зачаровано смотреть на огонёк за стеклом керосинки. Гигант продолжал демонстрировать лицом равнодушие достойное камня — ни скула не шелохнулась, ни глазом не моргнул.
…Не ожидал. Но не удивлён. Скорые на корысть…
— Ну чего ты сидишь как истукан? — грубый голос Борисовны вырвал его из нахлынувших отрывистых размышлений. Выстраивать мысли в хоть сколько-нибудь длинный ряд почему-то не получалось. Парень поднял на женщину безжизненный взгляд.
— И не смотри на меня своими… Своими… Не смотри я сказала! — по морщинистой обветренной коже пробежали мурашки от внезапно подступившего безответного страха.
— Эй, ты с нами? — Юрий клацнул пальцами перед собой, не рискуя проделать это перед лицом здоровяка, безжизненный взгляд перешёл на него — Поможешь?