Не могу забыть
Шрифт:
– И давно ты тайком уходишь из дому? Слегка зардевшись, Мона ответила:
– Недель семь-восемь. Каждое утро, если хорошая погода.
– Жаль, что я не знал про твои предрассветные занятия. С удовольствием присоединился бы. Свежий воздух мне на пользу.
Она прекрасно знала, что Рик равнодушен и к свежему воздуху, и к любым физическим упражнениям, кроме плавания.
Он относился к типичным затворникам, предпочитал автомобили и кондиционеры и, если бы не тратил столько сил на работу и светские развлечения, давно
– Ну что ж, присоединяйся, - спокойно предложила она.
– Бегунья трусцой и человек в инвалидном кресле? Да это же курам на смех!
– вспылил он.
– Пожалуйста, Рик, не… Он резко прервал ее:
– Побыла бы на моем месте, так узнала бы, что это такое!
– Скоро ты встанешь на ноги.
– И смогу по утрам вприпрыжку ковылять по парку. Есть к чему стремиться!
– Не понимаю, на что ты сердишься, - пробормотала она.
– А чего ты ждала? Я прикован к этой квартире, а ты убегаешь тайком, не говоря мне ни слова!
– Извини. Я…
– Будь я проклят, если позволю тебе уйти и оставить меня еще раз! ~ Это была наполовину угроза, наполовину мольба.
– Если ты против, я больше не буду уходить, - сгоряча пообещала она и тут же пожалела об этом, вспомнив слова Брета: “Завтра утром увидимся в парке”.
Но на смену сожалению пришло облегчение. Теперь, когда Рик обо всем узнал, она уже не сможет уступить искушению.
– Вот она, живая и здоровая!
– Из гостиной вышла Кларис, которой очень шла бело-голубая форма сиделки. Ее короткие волнистые волосы были такими же черными, как и у Моны, а цвет глаз напоминал покрытые росой фиалки.
Женщины обменялись взглядами и поняли друг друга без слов.
– Я говорила ему, что он делает из мухи слона, - сказала Кларис с протяжным ирландским акцентом, которым частенько пользовалась для усиления эффекта.
– Но разве он когда-нибудь слушает?
Хотя Кларис была Рику ровесницей, она обращалась со своим подопечным как с непослушным мальчишкой, строго отчитывала, когда он не выполнял предписания врачей, не обращала внимания на его приступы гнева, успокаивала его страхи и смягчала боль с почти материнской нежностью…
Первая сиделка не смогла с ним справиться и через несколько дней ушла в слезах. Вторая продержалась неделю.
Поэтому Кларис, опытная сиделка и жизнерадостный человек с неизменным чувством юмора, оказалась для них подлинным даром небес.
На первых порах Рик не мог спать от боли и хотел, чтобы Мона неотлучно находилась при нем. Но Кларис твердо сказала ему, что Мона еще не готова к таким нагрузкам, уложила девушку и всю ночь просидела рядом с больным. Время от времени она поступала так и сейчас, когда Рик ощущал боль или беспокойство.
Рик жаловался на чрезмерную опеку, ворчал, когда Кларис обыгрывала его в карты или шашки, однако привык к ней, и Мона боялась думать о том, что будет, когда работа Кларис закончится и она уйдет от них.
–
– Когда девушка кивнула, Кларис повернулась к Рику.
– А вы тем временем сможете опробовать новый метод лечения, предложенный доктором Уиллером.
– Только недолго, - проворчал Хаббард.
– Пять минут, - заверила его Мона.
– Если тебе не терпится начать работать, я могу пожертвовать завтраком.
– Сегодня я работать не буду. Как только все будут готовы, мы поедем в “Голубую лагуну”.
– Но ведь мы собирались туда только завтра утром, - пролепетала Мона.
– Я решил, что Кларис права…
– А разве хоть раз было по-другому?
– Кларис пожала плечами.
Рик бросил на нее сердитый взгляд и продолжил:
– Она предложила поехать в “Голубую лагуну” на день раньше. И это верно. В пятницу половина города устремится за город, и на шоссе негде будет яблоку упасть. Я уже велел Стиву заехать за нами сегодня в половине одиннадцатого.
– Раз так, - бодро сказала Кларис, - у меня еше миллион дел.
– И добавила, стараясь быть суровой: - Почему мужчины все решают в последнюю минуту?
Рик улыбнулся. Страдальческие морщины на его лице разгладились, и оно приобрело мальчишеское выражение.
– Чтобы женщины всегда были наготове.
– Еще чего! ~ Кларис тряхнула черными кудрями.
– Раз мы едем с ночевкой, прихватите с собой какой-нибудь симпатичный наряд для вечеринки, - добавил Рик.
– Если будет время.
– Для таких вещей у женщин всегда найдется время, - вкрадчиво ответил Рик.
– Только в том случае, если они не приглядывают за мужчинами.
– И довольная тем, что последнее слово осталось за ней, Кларис отвезла кресло обратно в гостиную.
Тем временем Мона пошла принимать душ.
Она встала под струю горячей воды и постаралась забыть о Брете и обо всем, что она узнала сегодня утром.
С прошлым покончено. Покончено навсегда. Она надеялась только на одно: прежде чем Рик узнает о его возвращении, Брет поймет, что все бесполезно, и незаметно уедет, оставив их С миром. С миром… Забавно. Ужасно забавно. Ее смешок больше напоминал всхлип.
Впрочем, сегодня у них действительно царил мир. Особенно по сравнению с тем, что было прежде. Придирки Рика и приступы гнева в последнее время почти прекратились. Мона понимала, что главная заслуга в этом принадлежит Кларис.
Но если Рик узнает о внезапном появлении своего старого соперника, даже Кларис не удастся успокоить его.
А надежды на то, что Рик ничего не узнает, почти нет. Здравый смысл говорил ей, что рассчитывать на незаметный отъезд Брета не приходится. Он не тот человек, чтобы сдаться без борьбы. Ои блестящий стратег, упрямый и решительный. Чем больше препятствий на его пути, тем отчаяннее он сражается.