Не могу забыть
Шрифт:
– Для романтических уик-эндов?
– вырвалось у нее. Поняв, что сказала глупость, Мона быстро добавила: - Кажется, ты сам использовал это слово…
– А что, разве тут недостаточно романтично? Лунный свет, дикие розы, дыхание истории… - Он прервал фразу и вздохнул.
– Ладно, пора есть. Наверное, пицца уже готова.
Когда он вернулся с металлическим подносом, Мона успела пересесть к столу. Брет одобрительно кивнул.
– Похоже, я тебя напугал. Решила поесть? Вот и молодец.
–
– вздернув подбородок, солгала она. Он усмехнулся. Поняв, что Брет не верит ни единому ее слову, Мона твердо добавила: - Кажется, я все-таки проголодалась.
– Вот и отлично.
Брет положил на ее тарелку половину пиццы, щедрую порцию салата и наполнил бокалы красным вином.
Мона молча взяла нож и вилку, сунула кусочек в рот и тут же поняла, что, сама того не желая, сказала правду.
Когда они воздали должное еде, Брет поднял бокал и произнес тост:
– За Кларис, благодаря которой это стало возможным.
– Видя, что Мона поджала губы и поставила бокал на стол, он тихо сказал: - Не сердись на нее. Кларис сделала это ради твоей пользы. Она считает, что так нужно.
– Она ошиблась! Ей следует думать о Рике.
– Скоро ты убедишься, что так оно и есть. Представь себе, что твой любимый, но упрямый ребенок носит в кармане вещь, способную причинить ему вред…
– Я могу причинить Рику вред только одним: уехав с другим мужчиной и бросив его в нужде.
– Похоже, она думает по-другому. Он уже имеет опыт неудачного брака. Что будет, если он снова женится на женщине, которую на самом деле вовсе не любит и которая не любит его?
– Но он любит меня.
– Это страсть, мания, что угодно, но только не любовь. Если бы это была любовь, привязан-ность или хотя бы просто взаимная приязнь, у такого брака были бы хоть какие-то шансы на успех. Мания рано или поздно пройдет, а что останется? Ничего, кроме пустоты…
Он говорил с жаром и убеждением, и Мона была вынуждена согласиться с ним.
И все же это ничего не меняет. Какое бы чувство к ней ни испытывал Рик, пока оно не умрет, она не сможет уйти от него. Пока он будет желать этого, она останется с ним.
Наступила долгая пауза. Мона сидела неподвижно как мраморная статуя.
Не сводя с нее глаз, Брет негромко сказал:
– Готов поклясться, что ты согласна со мной.
– Согласна.
Когда Брет продолжил, в его голосе прозвучала странная нотка:
– Но это ничего не меняет?
– Не меняет.
Не в силах усидеть на месте, он поднялся и начал расхаживать взад и вперед.
– У тебя еще есть время отвезти меня обратно, - негромко предложила она.
– Я так легко не сдаюсь… Что ж, если ты наелась, я сварю кофе, - блеснул зубами Брет в волчьей улыбке.
Лунный свет обесцветил кусты и цветы. Все вокруг стало серебристым и нереальным.
Вернувшись с кофе, Брет спросил:
– Ты не хочешь вернуться в качалку? Там намного удобнее.
Мона предпочла послушаться. Учтивая форма дела не меняла: приказ оставался приказом.
Саркастическая улыбка Брета подтвердила ее правоту.
– Я вижу, ты научилась слушаться. Кроткая Мона ощутила нестерпимое желание залепить ему пощечину, но удержалась.
Брет наполнил две чашки и одну из них протянул ей.
Молчание продолжалось до тех пор, пока чашки не опустели. Затем он поставил их на поднос, сел рядом и тихо, но решительно сказал:
– А теперь пришло время поговорить.
– Я повторяю еще раз: говорить нам не о чем.
– А я повторяю, что не согласен. Есть вещи, которые мне нужно знать. Вопросы, на которые я должен получить ответы.
– А если я не захочу отвечать?
– заупрямилась Мона.
– У меня уйма времени. Могу подождать неделю-другую.
Понимая, что сила не на ее стороне, Мона сдалась.
– Что ты хочешь знать?
– Хочу понять, что тебя связывает с Хаббар-дом. Почему ты хочешь остаться с человеком, которого не любишь, с человеком, который может быть таким жестоким?
– Рик не жестокий… Это слово к нему не подходит.
Брет поднял руку Моны и начал рассматривать синяки на ее хрупком запястье.
– А как назвать человека, который оставляет такие следы?
– Рик не сделал бы этого, если бы ты не разозлил его.
– Он не должен был это делать в любом случае. Как он смеет вымещать свой гнев на тебе?
– Он не всегда был таким, - попыталась защитить его Мона.
– Рик сильно изменился после аварии. Он очень страдал от боли, тревоги и отчаяния…
– Это мне понятно. Я не такое уж чудовище. Но ты тоже пострадала. Так почему он сделал тебя мальчиком для битья?
– Неправда!
– возразила она.
– Не лги, - бросил Брет.
– Я прекрасно знаю, как он с тобой обращается. Кларис многое рас-сказала мне. Еще до того как узнала, что мы с тобой знакомы.
– Ты нарочно познакомился с ней?
– Да, - легко признался он.
– До меня дошли слухи, что с “ЛФГ” творится что-то странное. Начали поговаривать, что Хаббард стал затворником, а это на него не похоже. Потом я узнал, что он попал в какую-то аварию, и это дало мне пищу для размышлений…
Некоторое время я наблюдал за “Редстоуном” и к моменту переезда уже неплохо знал ситуацию. Но мне нужно было подобраться поближе.