(не) Мой Боно
Шрифт:
Хочу еще раз попросить его уйти, но в этот момент слышу смех в ремонтной зоне и иду туда, рефлекторно хватаю ключи от «Мазды», которые валяются на стойке администрации. Сердце готово вырваться из груди, потому что я узнаю голоса: один из них принадлежит старшему механику Вове. Значит, никто не послушался отца и все работники остались на месте.
Влетев в гараж, начинаю хватать ртом воздух, пытаясь справиться с возмущением. Все на месте: Вова, Макс, Саня и Кирилл. Никто не ушел, как попросил отец. Они мало того, что не успели уйти, так и не собирались, потому что ковыряются под «Аккордом».
— Почему
— У нас работа еще не закончилась, Михална! — отвечает Макс, подмигивая мне, и снова прячется под машиной.
— Через час уйдем, не серчай, начальника, — пожимая руку Саве, улыбается Вова.
— Ник, пойдем отсюда, — тихо говорит Савелий, начиная подталкивать меня к выходу.
Наш автосервис устроен таким образом, что в него можно зайти или выйти с двух сторон: через ремонтный бокс или же со стороны ресепшен. Раздавшийся из офиса грохот застает нас с Савой почти у выхода. Обернувшись, я испуганно смотрю на парня. Тот пожимает плечами, сразу убирая меня за спину, и начинает всматриваться в проход. Рефлекс. Во мне же просыпается паучок тревожности, который начинает тянуть своими лапками за все ниточки, разжигая панику.
Я чувствую: началось.
— Что это у нас Сонька там стол перевернула, что ли? — бормочет Вова и идет в сторону ресепшен.
— Пошли, я тебя в машину отведу, — Сава начинает торопливо подталкивать меня к двери. Мы уже доходим до выхода, парень касается дверной ручки, но дверь с той стороны открывается, и в помещение заходит лысоватый тип внушительной комплекции. Он не позволяет нам выйти, грубо толкая Саву обратно в ремзону.
Я не могу ориентироваться так быстро, как мой бывший. Я еще в ступоре, а Сава реагирует моментально, заламывая бугая и валя его на пол. Когда он начинает доставать из кобуры пистолет, до меня доходит, что происходит. Боковым зрением замечаю, как со стороны ресепшен к нам входят еще два парня в спортивных костюмах. У обоих в руках оружие.
— Ника, вали отсюда, быстро! — шикает на меня Сава, кивая на дверь, и бьет рукояткой пистолета лысому по голове, вырубая его.
Происходящее напоминает замедленные съемки криминального триллера, в котором и у меня появилась роль. Я пересекаюсь взглядом с одним из парней, который с пустым выражением лица наводит пистолет на одного из механиков. После тихого щелчка Саня, устроившийся на работу месяц назад, падает, как подкошенный, роняя на пол контейнер с едой.
Стрелявший пялится на меня, неприятно подмигивая, и наводит пистолет на Саву, который убирает эффект замедленной съемки громким выстрелом. В отличие от гостей, у его оружия глушителя нет, нажатие на спусковой крючок сопровождается громким эхом, оглушая на короткий момент. Парень в спортивках хватается за руку, роняя пистолет на бетонный пол.
— Ника, вали отсюда! — снова рявкает Савелий, уже грубо хватая меня и буквально за шкирку швыряя в сторону двери.
Как в тумане, я хватаюсь за заветную ручку и выскакиваю на улицу. Оказавшись на свободе, начинаю крутиться на месте, не зная, что делать дальше. В руках каким-то образом оказались ключи от «Мазды». Сжимая брелок, пытаюсь судорожно придумать, что делать. Оружия у меня нет, да и роль отведена совершенно другая.
Сомнений нет — это люди Хмурого пришли выбивать долги, а значит, дела плохи.
Останавливаюсь возле машины
Но «Мазда» не поддается: или я слишком нервничаю и что-то делаю не так, или сигналка села.
Паника сначала просто топталась неподалеку, а теперь уже обнимает за плечи, окутывая в свои сети.
— Черт, черт, черт! — в отчаянии топаю ногой, готовая уже расплакаться, и поворачиваюсь к авто спиной, но замираю от неожиданности, уставившись перед собой.
— Ты? — удивленно восклицаю, дыша открытым ртом.
Вспомни черта, он тут как тут. Напротив меня Роман Боно, мой ад и рай в одном флаконе. Вот мы и встретились.
Я внимательно ощупываю его взглядом: ничуть не изменился. Такой же красивый, как Аполлон. Серые кошачьи глаза, напряженно сканирующие даже мой вдох, прямой нос, на этот раз гладко выбритые квадратные скулы с мужественным подбородком. И эти губы: чувственные и сексуальные. Жарче них меня никто не целовал, если не брать в счет вчерашнего извращенца, лица которого я так и не смогла разглядеть.
— Что ты тут делаешь? — вместо привета выдает Боно, косясь на вход в автосервис.
— Тебя жду, судя по всему, — выдыхаю, пытаясь успокоиться. Я репетировала эту встречу, но не знала, что будет так сложно держать себя в руках. Нервный тремор дает о себе знать: губы дрожат, как и коленки с руками. Страх сковывает легкие, не давая возможности адекватно реагировать на происходящее.
— Не нужно меня ждать, я не просил, — цедит мужчина, снова косясь на СТО, — вали отсюда, нечего тебе тут делать.
— Ну уж нет! — упрямо говорю, с вызовом смотря на него. — Твои люди сейчас внутри, и ты догадываешься, что они сделают с моими близкими? Останови их, ты же можешь! Они тебя слушаются!
На последних фразах я уже срываюсь на крик и толкаю Боно ладонями в грудь. Он не пддается моему напору, продолжая буравить стальным взглядом. По работающим челюстям нетрудно догадаться, что мужчина в бешенстве.
Я же понимаю, что сейчас теряю время. Те люди никого не оставят в живых, а пока я залипаю на Боно, Саву с механиками уже, возможно, убили. И от этой мысли мне не по себе. Только Боно может остановить их, но тот не торопится.
Наваливающиеся мысли с картинками того, что сейчас происходит за стенами автосервиса, вызывают очередную порцию страха, от чего я начинаю терять контроль, чувствуя, что еще немного — и упаду в обморок.
— Эй, Люцифер. У тебя всё в порядке? — Роман называет меня прозвищем, которое прилипло со времен карнавала, и обеспокоенно заглядывает в глаза, а я вцепляюсь до побеления пальцев в его руку. От нервов меня начинает потряхивать, и язык уже ничего не может произнести.
Мужчина замечает, что мне плохо, и усаживает прямо на капот «Мазды», придерживая, чтобы не упала. Я же начинаю в открытую реветь, потому что вижу, что один из парней выходит на улицу и озирается по сторонам. Увидев нас, он с улыбкой приближается. Значит, живых внутри нет.