(Не) Мой мужчина

Шагаева Наталья

Он сжимает челюсть, начиная злиться, но отходит от меня. Не понимаю, с какого момента научилась чувствовать его и распознавать его эмоции. На несколько минут воцаряется тишина,и слышно, как барабанит мое сердце. Руслан вынимает из ящика стола пачку сигарет, достает одну и покручивает между пальцев, прикуривает и глубоко затягивается. Выпуская дым в потолок, а я слезаю с подоконника, поправляю юбку и снова отворачиваюсь к окну, всматриваюсь в заснеженный двор. Нужно съездить в «Детский мир» и купить Марише куклу, котoрую она просила у Деда Мороза, и присмотреть подарок для мамы. Хочу

попросить

ее запечь утку в медовом соусе – у нее хорошо получается это блюдо, лучше, чем у меня. Антону так нравилась стряпня моей мамы, особенно мясные пироги… И зиму он любил больше лета, в прошлом гoду, когда мы ходили на каток, я подвернула ногу и до десятого числа провалялась на диване. А моя мама пекла нам пироги.

– Я никогда не воспринимал наши отношения с Региной всерьез. Между нами был только секс. Я всегда предохранялся. Новость о ее беременности свалилась на меня как снег на голову. И это случилось тогда, когда захотел прекратить эти отношения. Я никогда ее не любил. Я не знаю, как это произошло, возможно, чувствуя мою холодность, Регина сделала это специально, но это неважно – ребенок уже есть...
– он останавливается и вновь какое-тo время молчит. – Ребенок здесь ни при чем. Я дам ему все, но это никак не влияет на наши отношения с егиной. Я не обманывал тебя. Все это время я просто забочусь о егине как о беременной женщине – не более.

– У

тебя так все просто, - грустно усмехаюсь, смотря, как белый снег переливается на солнце, немного слепя глаза.
– Просто секс, просто спали, просто ребенок, ичего серьезного. Дети должны расти в семье с двумя любящими родителями. Мы задаем им дальнейшую модель поведения. Он еще крошечный, живет в животе у мамы, но все чувствует, ему уже сейчас нужны тепло и забота обоих родители. Вeдь он не виновен, что ты не любишь его мать, – кусаю губы, чувствуя, как начинаю задыхаться. Слышу тяжелые шаги, Руслан останавливается позади меня, очень близко – я чувствую его тяжелое дыхание, но он не прикасается.

– Думаешь, ребенку будет лучше жить в семье, где родители не любят друг друга?

– Я ничего не думаю,и не хочу об этoм думать. Прости, я вообще не должна была высказывать свое мнение,только тебе решать, как жить.

– Почему я тогда слышу нотки грусти и сожаления в

твоем голосе?
– понижая тон, спрашивает он,и я чувствую, как он ведет губами по моим волосам.

Меня начинает ломать. Мысли в голове смешались, и я уже сама не знаю, чего хочу.

– Потому что это грустно. Я хочу провести новый год с мамой и Маришей. Мы уедем сегодня к ней. И, наверное, я не вернусь.

– Лесяяя, – почти стонет он.
– Ты понимаешь,что я тебя не отпущу?! – обнимает за талию, прижимая к себе, а мне и тепло, и холодно в его объятьях. – Не вынуждай меня запирать тебя в доме и приставлять охрану, – угрожает он, а сам наклоняется и ведет губами по моему виску. Я чувствую его напряжение и тяжелое дыхание.

– Зачем я тебе? Очередной «просто секс». Думаю, на эту роль можно найти другую девушку.

– Что ты несешь?! – он резко разворачивает меня к себе и почти впечатывает в стену возле окна. – Разве ты не чувствуешь,что для меня все не просто так?! – он не замечает, как сильно, до боли, сжимает меня, так, что спирает дыхание.
– Ты совсем не

чувствуешь меня!?
– зло рычит он, но это больше похоже на отчаянье. Вот сейчас я его чувствую,и вижу, что что-то значу для Руслана,и от этого ещё хуже, потому что мне тоже плохо и больно. Зажмуриваю глаза и мотаю головой, не желая принимать его чувства.

– Я люблю тебя! – оглушительно громко кричит мне в лицо,и в ушах начинает звенеть.

Больно и плохо от того, что внутри что-то переворачивается, словно произошел мой личный апокалипсис.

– Отпусти! Мне больно и нечем дышать! – боюсь смотреть ему в глаза и видеть подтверждения его слов. Боюсь себя и своей реакции. Руслан ослабляет хватку, но не выпускает.
– Отпусти меня, поалуйста. Мне нужно побыть одной! Я задыхаюсь рядом с тобой и не мoгу нормально анализировать. Отпусти! Я хочу уйти! – требую, пытаясь вырваться.

Руслан ещё какое-то время держит меня,тяжело дыша в лицо, а потом отступает… Быстро выбегаю из кабинета, не оборачиваясь.

Собираю сумку и дочь – она капризничает и твердит мне про елку, которую мы должны нарядить вместе. Я вообще слабо соображаю, что делаю и говорю, хватаю сумку и практически бегу к выходу. И, как ни странно, нас спокойно выпускают, и сам Славик везет нас к маме. Наверное, подсознательно я хотела, чтобы нас не выпустили…

– Здорово же, что мы будем праздновать новый год с бабушкой? – спешу приободрить грустную Маришу.

– Нет, – хмурится она.
– Дядя Руслан обещал наряжать елку и каток, и спектакль.

Черт, зачем он это сделал, кто его просил?! Зачем он рвет мне душу?!

– У дяди Руслана дела. Елку мы украсим у бабушки, а на каток и спектакль обязательно сходим вместе.

Дoчь кивает, прижимая к себе уснувшего котенка. Мариша вообще пoследнее время не расстается с Пушистиком, словно нашла в нем теплоту и любовь, котoрую недополучает без отца. А я боюсь разрыдаться у нее на глазах.

***

Тридцать первого декабря, готовя с мамой праздничные блюда, я поймала себя на мысли, что совершенно не понимаю, что творится у меня в голове и в душе. Всю ночь проплакала, кусая подушку, стараясь заглушить cвой вой. Все утро пыталась замаскировать следы ночной истерики и изобразить для дочери праздничное настроение. Это наш первый год без Антона,и мне постоянно кажется,

что чего-то не хватает. Никто не таскает салаты и закуски, пока я готовлю. Мы не спорим, что будем смотреть по телевизору, не готовим бумажки для желаний,и я не жду никаких сюрпризов после двенадцати. Раньше это все казалось обыденными мелочами,и только сейчас я поняла, насколько эти моменты были важны.

Ближе к двенадцати мысли сами собой перенеслись к Руслану, мне вдруг стало необходимо знать, что он делает. И с каждой приближающейся к новому году минутой я боролась с желанием ему позвонить. Он не звонил, не писал и никак не давал о себе знать.

В двенадцать мы выпили с мамой шампанское, вручив друг другу символические подарки. Я обняла Маришу, и мы смотрели в окно, как соседи пускают фейерверки. Ощущение праздника не было, но спокойствие мой побег тоже не принес. Я поймала себя на мысли, что рядом с Русланом мне было легче. Я чувствовала себя защищенной.