(Не) Мой мужчина
Шрифт:
Ем конфеты, запиваю их чаем и пытаюсь успокоиться, смотря, как пламя пожирает поленья,и не выпускаю из рук телефон. Неужели трудно послать мне одно сообщение?! Всего пару слов для моего спокойствия. Антон никогда так не делал. Боже, зачем я их сравниваю?! Руслан сильный, он справится. Я просто накручиваю себя. дин день почти прошел, остался ещё один, и Руслан вернется.
Замираю, кусая губы, когда в гостиную входит свекровь и садится на кресло рядом со мной. Ей тоже не спится? Днем я не заметила, чтобы она волновалась.
– Хотите чаю? – предлагаю, нарушая давящее молчание.
–
Хочется спросить, за что она меня невзлюбила?
Она не одобряла и наш брак с нтоном, а теперь и подавно меня презирает.
– Скажи, ты в курсе, что девушка Руслана ждет от него ребенка?
– спокойно спрашивает.
Мне хочется рассмеяться ей в лицо. Она хочет сказать, что любит своего сына? Вот так просто, между делом выдает его тайны? Скорее, настолько не любит меня и хочет ошарашить новостью. Я уже давно в шоке, и у Раисы Михайловны получается меня задеть, становится не по себе.
– Я в курсе, Раиса Михайловна, - киваю, продолжая смотреть на огонь.
– Руслан от меня ничего не скрывает, - добавляю, чтобы задеть ее.
– Да?
– Я попадаю в цель – ей неприятно, настолько, что она не может этого скрыть.
– А я узнаю, что скоро стану бабушкой от егины, а не от родного сына. Не знала, что не заслуживаю правды! – с обидой предъявляет она.
Выходит, что она хотела ужалить меня, но задела cебя. Это выглядело бы смешно, если бы мне не было в данный момент неприятно.
– Спокойной ночи, – встаю с кресла, не желая продолжать этот разговор.
– И ты так спокойно относишься к тому, что ребенок останется без отца?! – не унимается женщина.
– Что вы несете?! – не выдерживаю, повышая тон.
– Руслан не бросит своего ребенка. А отношение с егиной здесь ни при чем. Я никого не держу, если бы Руслан хотел быть с ней, он бы был. Я думаю, вы должны знать характер своего сына. Его ничем не удержишь, если он захочет уйти. И все решения он принимает сам! – разворачиваюсь и быстро ухожу наверх, в спальню к дочери, не желая больше ничего слышать.
Хочется собрать Маришу и прямо сейчас cбежать из этого дома. Не могу я, когда на меня смотрят с осуждением, устала корить себя и бороться с собственными чувствами. Но сдерживаю себя, поскольку обещала Руслану не уходить от проблем и решать их с ним. Ему явно не понравится, если я поведусь на провокацию его матери и уйду.
Спала я с дочерью, а на утро почувствовала себя плохо. Голова тяжелая, под одеялом жарко, а раскроешься – бьет озноб, глаза слезятся и ужасно болит горло,так, что трудно говорить и глотать. Я явно заболела,только непонятно, где могла подхватить эту заразу. Нужно как можно скорее уйти от ребенка и надеяться, что не заразила. Раньше, в таких случаях я всегда отдавала Маришу маме, но нам нельзя выходить из дома.
Пока я пыталась прийти в cебя, моя маленькая девочка позвала Зинаиду,и началась настоящая эвакуация. Уже через час я лежала в своей комнате в теплой постели,и меня осматривал доктор, которого привез Славик. Свекровь не интересовалась мoим здоровьем, но взяла на себя заботу о Марише. Я смутно помню, как меня напoили
какими-то лекарствами
потом я провалилась в непонятное состояние. Поначалу казалось, что я плыву, вокруг меня голоса, люди что-то делают, я даже чувствую, как по подбородку и шее льется жидкость, закашливаюсь, но вновь проваливаюсь в сон.
Мне снился Антон. Все как в жизни : мы в нашей квартире, я готовлю завтрак, а он опаздывает на работу, суетится и никак не может найти свои документы. Я понимаю, что он мертв, но боюсь ему об этом сказать. Кажется, если я это сделаю – он тут же исчезнет. Хочется подойти к нему, обнять и рассказать, как скучаю, но вот только чем ближе подхожу, тем дальше от меня Антон. Он ускользает, уворачиваясь от меня, не позволяя подойти ближе. Слезы наворачиваются сами собой, хочу поговорить с ним, но голоса нет,только хриплю, ощущая сильную боль в горле, и остается только наблюдать за Антоном со стороны. Как надевает белоснежную рубашку, взъерошивает волосы, смотря на себя в зеркало, улыбается мне, ходит по нашей квартире и собирает свои бумаги. Он идет в прихожую, и я за ним, а потом Антон сам тянет ко мне руку, зовет, не прекращая улыбаться. Каждый шаг к мужу дается с трудом, словно ноги налились свинцом, нo я иду, прикладывая все силы.
– Олеся! Ты меня слышишь! Олеся, открой глаза! – грубый голос услана вырывает меня из сна. Все исчезает, Антона нет, я в кровати, а надо мной лицо его брата.
– Не-ет, – хнычу, как маленькая девочка. – Зачем ты меня разбудил?
– говорить до сих пор трудно.
– Ты стонала, где болит? – в его глазах столько волнения и заботы, что я мгновенно прихожу в себя.
Это всего лишь сон, больной бред. Закрываю глаза, глубоко дышу, пытаясь прийти в себя.
– орло болит, говорить трудно, но мне уже лучше, – шепотом говорю. – Хотя я все равно не хочу с тобой разговаривать!
Руслан удивленно приподнимает брови и трогает мой лоб.
– Температура небольшая, бреда быть не должно, – хитро улыбается, гад, гладя меня по щекам.
– Ты! – закашливаюсь.
– Ты отключил телефон, и я не могла до тебя дозвониться!
– А вот оно в чем дело, - усмехается он.
– Ради этогo стоило отключать телефон.
– Мне приятно, когда за меня волнуется любимая женщина, - самоуверенно заявляет он, а я замечаю, что его правая рука забинтована.
– Что это? – хватаю его ладонь.
– Да так, производственная травма, ничего страшного, – отмахивается он. – А вот ты, киска, меня напугала.
– Руслан, не уходи от ответа, что с рукой?
– сажусь на кровати, игнорируя головную боль.
– Леся, я уже все сказал. Со мной все хорошо, - уже не так мягко проговаривает он, недовольным тоном. – Доктор сказал, что тебе уже лучше, но надо принимать лекарства, хорошо питаться, много пить и соблюдать постельный режим. А Зинаида сказала, что вчера ты ничего не ела и почти не пила, - строго отчитывает меня, словно ребенка,и я падаю назад на подушки и накрываюсь одеялом с головой. – А ну-ка пошли, – командует он и без предупреждения прямо с одеялом подхватывает на руки.