(не)мой шанс на счастье
Шрифт:
— А ты, может, думала — я тебя одну оставлю? Нет, спать будешь только рядом со мной и без всех этих твоих тряпок, именуемых одеждой.
* * *
Румянец во всю щеку вспыхнул на лице Ирины, доставив Тамиру немыслимое удовольствие. Она так очаровательно смущалась, что хотелось тут же стиснуть ее в объятиях и зацеловать до беспамятства. Своего и ее.
— Ты о чем-нибудь другом думать в состоянии? — наигранно прошипела она, утыкаясь носом в его щеку.
— Я думаю о многом, но с фантазией о том, чтобы прямо сейчас завалить тебя поперек кровати, справиться не в силах. Сдерживает только недалеко расположившаяся
— А должен справиться, потому что тебе предстоит посвятить меня в некоторые особенности, — Ира заерзала, и Тамиру пришлось опустить ее на ноги.
Внимательный взгляд черных глаз медленно сканировал ее ставшее вмиг серьезным лицо. Предчувствие подсказывало — Ира собирается озвучить нечто, что может ему не понравится. Он подхватил ее на руки и уселся с ней в кресло.
— О чем говорить будем, Ириша?
Она обняла одной рукой его шею, а второй нерешительно затеребила пуговицу на его рубашке. Как-то горестно вздохнула, будто набираясь мужества для чего-то трудного и важного.
— Тамир, что я должна знать о твоем мире? Я понимаю, что человечка никогда не сможет соответствовать оборотню — существу высшего порядка. Мой вид слаб физически, и вызывает только жалость и презрение. Но все… как мне научиться понимать важное в твоем мире и хоть чуть-чуть стать достойной тебя?..
Брови его грозно сошлись на переносице, хмурая тень набежала на лицо, и он стиснул челюсть, заставляя пуститься в пляс желваки на щеках. Чтобы прервать поток уничижительных слов, он прижал палец к губам Иры, а после скользнул им по ее щеке:
— Чш-ш, глупенькая. Ты уже достойна меня, ведь ты — моя истинная половинка, Ира. Ты — мать нашей дочери. Разве этого мало? — золотая пыльца разогнала черноту глаз Тамира, а в зрачках вспыхнуло таинственное алое зарево, заставившее девушку умолкнуть. Всего на мгновение.
— Но… я ведь обманула тебя, — едва слышно проронила она.
— Да, Ириша, — с хрипотцой шепнул он ей на ушко, — ты — маленькая воровка. Украла у меня самое ценное в жизни.
— Что же?… — чуть выдохнула она, боясь даже дышать, настолько интимной показалась ей интонация, с которой заговорил Тамир. От нее мурашки побежали по коже, и Ира закусила нижнюю губу.
— Себя, Иришка, себя. Если бы не проклятый ром, я бы учуял тебя еще на пороге моего дома. А утром, если бы меня не отвлекли точно таким же проклятым звонком, я бы понял по твоему обалденному аромату, кем ты мне приходишься. Но ты ускользнула, а я списал свою ломку на похмелье, — он прижался своим лбом к ее лбу и с упреком продолжил: — А ты! Ты спряталась сама и спрятала дочь так надолго! Но время, как видишь, все расставило по своим местам. Вы с Евой рядом, о большем ни я, ни мой зверь и мечтать не можем. Ни о чем не беспокойся, Ира, я помогу тебе. Выдохни напряжение и будь собой.
Уголок ее губ приподнялся, и лукавый огонек заблестел в васильковых глазах:
— То есть зажатой и трусливой? Серой мышкой?
— Не помню, чтобы той ночью со мной серая мышка была, — оборотень обхватил ладонью ее шею сзади и впился в губы жадным поцелуем. Овладевал ими неистово и властно, подчиняя себе, опаляя дыханием и выпивая ее. С трудом оторвавшись от нее, Тамир запустил пальцы в ее волосы и слегка запрокинул ее голову. — Тогда со мной была моя женщина, только моя. Да?
Ира открыто улыбнулась и
— Твоя, Тамир Алдаров. Только твоя.
— Вот и славно, милая. Помни, что ты и Ева теперь не одни в этом мире. Вам есть на кого положиться. И в случае опасности вы укроетесь за моей спиной.
— Пусть никогда не наступит время, когда тебе придется заслонять нас, — шепнула Ира, обнимая Тамира так, словно он мог исчезнуть. — Не хочу, чтобы ты пострадал…
— Ты ведь сама понимаешь, что в жизни всё не может быть гладко, — сказал он и погладил ее по волосам, не став озвучивать проблемы их реальности. В их мире иногда приходилось быть жестоким, чтобы враги чувствовали и знали, что стая или клан под защитой сильного лидера. А те, кто посмел бы напасть или причинить вред члену стаи, карались безжалостно и сурово. Но он обязательно введет ее в курс дела, чтобы она всегда была внимательна и осторожна.
До следующего утра Тамир чувствовал, как Ира изо всех сил старается подавить в себе ростки страха перед встречей с его дядей, видел ее внутреннюю борьбу с самой собой. Она была словно натянутая струна, готовая лопнуть, словно ожидала удара или чего-то ужасного. Ему, конечно, удалось отвлечь ее неспокойные мысли на добрую половину ночи, замкнув их на себе. Он медленно с пронзительной нежностью изучал каждый сантиметр ее тела, щедро даря ласку и несравнимое удовольствие. И она отвечала со всей пылкостью, которую прятала глубоко внутри и на которую была способна только рядом с ним, нисколько не стесняясь своей наготы и своей страсти. От непередаваемых ощущений полного единения душа Алдарова воспарила над землей, и сердце гулко стучало в унисон с сердцем Иры.
А потом до самого рассвета Тамир крепко сжимал ее в своих объятиях; она же куталась в них и блаженно замирала, задерживая дыхание, стоило ему коснуться губами метки на ее шее. Чувствуя ее неподдельные эмоции, Тамир улыбался в темноту. Ира оказалась такой искренней и теплой, что в груди щемило от невыразимой любви. Девушка не пыталась манипулировать им, и все еще с долей настороженности относилась к сложившейся ситуации.
Уткнувшись носом Ире в шею, он глубоко вдохнул самый вкусный аромат в мире, ощущая, как она понемногу расслабляется. Как же ей сложно пришлось жить в постоянном напряжении каждый день. Нужно было срочно что-то делать с ее паранойей, в которой были виноваты отчасти и сами оборотни, придумав свои законы для людей и отгородившись от них. А может…
Внезапно смутная догадка сверкнула в мыслях Тамира — может быть мужчины его расы, почувствовав в человеческих женщинах своих истинных, забирали их к себе, оберегали их покой и хранили от посторонних глаз? Нет, что-то не сходится. Возможно, они обращались к магии, носителями коей являлись шаманы? Снова не то. Тамир от бессилия перед этой головоломкой едва зарычал в голос, но его отвлекла Ира. Это ее тревожное состояние, которое он чувствовал крайне остро, заставляло Тамира ощущать свою беспомощность, а ростки недоверия, все еще живущие в ее душе, причиняли боль. Никогда предназначенная ему судьбой половинка не должна чувствовать неуверенность в будущем, значит, и Ира должна и будет знать, что ни ей, ни Еве ничего не угрожает. Поклявшись себе приложить к этому все усилия, Алдаров еще теснее прижал к себе Иру, сделал глубокий вдох и закрыл глаза.