Не надейтесь на князей, на сынов человеческих
Шрифт:
– Зачётка с собой?
Молча мне зачёт поставила.
Мне везло по больницам развозить. Таня Лосева, это на третьем курсе случилось, в положении была, ей скоро рожать, она до последнего ходила на занятия, девчонки вообще у нас все старательные учились. Ко мне подошла, тихонько шепчет:
– Виталя, никому не говори, у меня, похоже, схватки начинаются, воды пошли, найди, пожалуйста, чистый кусок ткани, в роддом надо ехать.
– Давай, – говорю, – свой номерок в гардероб, сейчас поедем.
Бегу в гардероб, по пути залетел в лаборантскую к химикам, они мне отчекрыжили хороший кусок марли, отдал Тане, потом
В роддоме Таню быстро увезли на каталке, меня успокаивают:
– Папаша, только не волнуйтесь, всё будет хорошо!
– А я и не волнуюсь, – говорю, – спокоен как удав перед кроликом! Пусть папаша волнуется!
– А вы кто?
– Ответственный в НИИВТе по беременным! – с дурковато серьёзным видом доложил. – По родильным домам девок развожу! Эти студентки то и дело рожают, увеличивают население Новосибирска, вот и приходится быть на подхвате.
Смотрят на меня – на самом деле так или сочиняю на ходу.
Таня сына родила. Муж не знал, как благодарить меня, встретимся, обязательно начинает рассыпаться в благодарности «спасибо-спасибо».
– Да я-то что, – скажу, – вы с Танькой молодцы! Давайте и дальше продолжайте арифметику, а я завсегда готов в роддом везти, теперь уже и опыт появился.
Но они не продолжили арифметику.
Таня всё удивлялась – я, как ни приеду на встречу выпускников, у меня пополнение в семье.
– Ну, ты, Кузнецов, и молодец! – восхищалась. – И не останавливайся!
– Дак я с тобой прошёл практику по доставке в роддом, после этого ничего не страшно, вожу и вожу матушку без устали!
Муж Татьяны подарил мне фляжку никелированную поллитровую, тогда это было страшным дефицитом. Но кто-то в общаге у меня её спёр.
А Мишу Норкина, которого с аппендицитом отвозил, звали Миша-йог. Йогой занимался. Был не от мира сего. Аскет и умница. Чувствовалось, в голове у него постоянно что-то варится, и думает Миша не о всякой чепухе. Держался сам по себе, особняком. Невысокого роста, не по годам степенный. Хотелось называть его Михаилом Ивановичем, хотя бы в шутку. Учился более чем хорошо. В отличие от большинства из нас спортом не занимался, но запросто садился на шпагат, показывал замысловатые позы йогов. Не скажу, были с ним близкими друзьями, но нет-нет Миша приходил ко мне в комнату, побеседовать. Я был не таким начитанным, как он, Миша разбирался в музыке, живописи, ходил на концерты симфонического оркестра, выставки картин. Симфонические концерты я не посещал, а в картинную галерею, бывало, вместе с Мишей и Казанцевым ходили. Миша позовёт, мы идём.
Был он человек с юмором, мог под Ленина сыграть:
– И что, батенька Виталий Ефимович, – спросит меня, картявя, – как у вас с историей партии дела обстоят?
Приходил чаще в нашу комнату поздно вечером. Дела сделает, захочется поговорить. Бывало, улягусь, а Миша заходит. Сядет на кровать:
– Вы, батенька Виталий Ефимович, не суетитесь, не надо мне кресло пододвигать, тем более у вас его нет, и чай не предлагайте, как говорится в народе: сыт чаем по горло, молока давай!
И начнёт рассказывать, как он, к примеру, летом ездил в Красноярск, ходил на Столбы. Всю хронологию событий досконально изложит. Всё-то он помнил по времени, по мельчайшим событиям. Рассказывает, а я думаю, когда ты уже, «батенька», закончишь? Спать хочется, предыдущую ночь в столовой на
А ещё мне крупно повезло, на третьем курсе преподавателем английского была сестра Вити Доровских, с которым на первом курсе жили в одной комнате. Витя после армии, на два курса старше. Я рассказывал, как у них в комнате, как самый молодой, по магазинам бегал. Витя и позже по старой памяти мог заглянуть в нашу комнату:
– Виталя, не в службу, а в дружбу, сбегай за бутылкой, мы тут с ребятами сгоношились.
– Да запросто, – скажу.
Казанцев ворчал:
– Что ты как мальчик на побегушках! Отшил бы его!
– Володя, – скажу, – длинно всю логическую цепочку моих «побегушек» рассказывать, устанешь слушать. А мне не тяжело прогуляться.
Не без умысла просьбу выполнял, дело подошло к экзамену, я к Доровских подкатываю:
– Витя, замолви слово сестре, у нас экзамен по английскому.
Витя в своём стиле:
– Молодой, не мандражируй, считай, пятак у тебя в кармане.
– Не надо пятака, ты что! Мне маленькую-маленькую еле заметную троечку, еле заметную, лишь бы не завалить. В школе практически английского не было!
– Я тебе сказал, молодой, всё будет как в аптеке! И не морочь мне голову!
Как не мандражировать, сестра у Доровских женщина строгая, на экзамен пришёл, сам думаю: вдруг Витя забыл сестре сказать. Билет взял, начал отвечать, тык-мык, что-то мямлю. Она послушала-послушала, смотрю, пишет в ведомости «отлично». У меня глаз выпал, едва за руку не схватил: не надо «отлично». Стыдно перед ребятами, Казанцев «хорошо» получил, а его английский и мой разве можно сравнить! Если и ответил, на трояк не больше.
Миша Норкин узнал о моём успехе, сказал с укоризной:
– Ну, батенька, ты жук! «Тысячи» всю дорогу попрошайничал, сам оказывается!
Миша был непревзойдённым англичанином в группе. Половину песен «Битлз» знал наизусть. В общаге почти в каждой комнате магнитофон, и обязательно записи «Битлз». Спросишь у Миши, о чём та или иная песня, сходу переведёт. Разбирался в английских диалектах. Мог с сестрой Доровских заспорить на английском о ливерпульском диалекте. Миша в любом деле профессор. А по жизни непритязательный, нос не задирал, на Зейскую ГЭС (об этом обязательно расскажу) с нами ездил, бетонщиком работал. В перерыве сядет в позу лотос, роба брезентуха и – лотос…
Упокой, Господи, душу раба Божьего Михаила и даруй ему Царствие Небесное. Я и отпевал Мишу. Лечили от одного, а болезнь в другом. До шестидесяти не дожил. Работал в Омском пароходстве. Частенько мы с ним виделись. Или я к нему в пароходство зайду, а то он в собор в келью мою заглянет.
– Ну что, отец Виталий, – скажет, – достойно есть, достойно пить будем!
– Запросто, – поддержу питейную тему. – Я-то не буду, мне ещё всенощную служить, а тебе могу кагора кружечку одну-другую-третью налить.