Не надо обещаний
Шрифт:
– Подожди.
Подумать только, как подействовала на неё эта песня!
– Мне надо к Элиоту, – умоляюще проговорила она. – Я должна пойти за кулисы и его поздравить.
– У тебя будет время потом, за обедом, – процедила Руна сквозь зубы. – Жаль, если ты пропустишь остальную программу.
<<Какое мне дело до всего остального>>, – в расстроенных чувствах думала Паола.
Переживания за племянника вызвали даже головную боль. Все обязательства перед Руной она выполнила. Тогда почему она настаивает на её присутствии до самого конца? Причина её настойчивости вскоре стала понятна. Руну Рассел два раза просили выйти на сцену. Первый раз она вручала награды, потом сама получала премию за вклад в развитие музыкальной индустрии.
Руна благодарно поклонилась и подошла к стойке микрофона.
Последовала небольшая пауза, пока исполнительница готовилась к песне, потом она шагнула к микрофону. Её глаза остановились на суженой, их взгляды встретились.
– Я хотела бы посвятить эту песню прекрасной даме, которая согласилась стать моей супругой. Итак, для всех вас, но в первую очередь для Паолы – несколько песен из моего студийного альбома “Прелюдии любви”.
Зал затих, и Руна начала петь. Слова запоминающейся песни накатывались одна на другую, подобно волнам моря. Паоле казалось, что настала ночь и темнота окрасила песню, сделав её протяжной и задумчивой; волны продолжали плескаться вдали. В этой песне отражались её переживания, и Паола испытывала смешанное чувство боли и наслаждения. Её глаза наполнились слезами. Почему из всех музыкальных композиций Руна выбрала именно “Прелюдию”? Эта грустная и одновременно сладостная песня проникала в самое сердце. Возможно, она исполняла песни в знак памяти о несостоявшейся любви. Эта музыка в очередной раз напомнила Паоле о пропасти, разделявшей их. Под громовые аплодисменты Руна вернулась на место. Глаза Паолы наполнились слезами, когда исполнительница поднесла её руку к губам.
– Никогда не слушала ничего более прекрасного, – искренне призналась Паола.
– Я не собиралась исполнять эту песню перед слушателями, – грустно усмехнувшись, произнесла Руна. – Ты же знаешь, почему я пела “Прелюдию”…
Паоле хотелось бы услышать одну-единственную причину, но с таким же успехом можно пожелать и луну с неба.
– Песни звучали, как музыка человека, который очень долго не был на родине, – мягкий негромкий голос не скрывал взволнованности Паолы.
Руна не отводила от неё внимательного взгляда.
– Очень долго.
Когда ослепительный свет прожекторов потух, телекамеры выкатили из зала и публика потянулась к банкетным столам, к Паоле подошли Оливия и племянник. Элиот испытывал смущение от поздравлений, сыпавшихся на него со всех сторон. Мальчику приходилось привыкать к известности, славе. Вскоре
Она смачивала виски холодной водой, когда услышала знакомый голос:
– Чёрт меня побери, это снова мисс Стоун – любительница ДТП. Надеюсь, сегодня ты не ведёшь автомобиль домой.
Это было жестоким напоминанием о том, как они с Хельгой покидали похожее мероприятие четыре года назад.
– Нет, садиться за руль сегодня не нужно. Мы с Руной остаёмся тут на ночь.
Паола с наслаждением отметила, как изменилось выражение лица соперницы. По её мутному взгляду было заметно, что шампанское на вечере подавалось в неограниченных количествах.
– Думаешь, победила ты?
– Это не соревнование, Хельга.
– Да? А как же пословица: трофеи достаются победителю, или эти бриллиантовые серёжки – не трофеи?
Паола бессознательно подняла руку и коснулась серёжек, которые надела ей невеста.
– Руна хотела, чтобы я их носила.
– Думаю, она упомянула, что купила их для тебя?
– А разве это важно?
– Они предназначались мне в качестве подарка на день рождения. Спроси её сама, если не веришь.
Паола выпрямилась, стараясь не выдать своё потрясение.
– Вряд ли это имеет значение, поскольку ношу их я, так ведь?
Паола прошла мимо потерявшей дар речи женщины и с достоинством вышла за дверь. Она пыталась уговорить себя, что действительно не имеет значения, для кого Руна купила эти серёжки, поскольку одолжила их лишь на сегодня. Однополая помолвка была фиктивной, и девушке в голову не приходило оставить себе столь ценный подарок. И всё-таки замечание Хельги мучило её, усиливая и без того нестерпимую боль в висках.
– Ты очень бледна. Хочешь, уйдём? – спросила её Руна, когда она вернулась к столику.
– Но ты ведь почётная гостья. Я не могу просить тебя уйти лишь потому, что у меня головная боль.
Галантная женщина встала и протянула руку леди.
– Решено. Мы идём наверх.
Прошла целая вечность, прежде чем им удалось пройти через большой банкетный зал к выходу: многие из встречавшихся считали своим долгом высказать признательность певице, поздравить её с награждением, и ей приходилось отвечать. Когда они наконец оказались в тиши номера отеля, Паола почти потеряла сознание от боли. Руна включила свет и проводила её в роскошную спальню, откуда открывался вид на ночной город, украшенный мириадами огней, будто россыпью драгоценных камней. Паола полезла в свой чемодан в поисках ночнушки. Вдруг сильные руки коснулись замка её платья на спине.
– Ты едва стоишь на ногах. Позволь мне.
Сквозь боль, пронизывающую и голову, и, казалось, всё тело, она почувствовала прикосновение Руны. Её руки были такими нежными, что хотелось упасть на них, пока она расстёгивала молнию и помогала стянуть платье вниз, чтобы Паоле осталось просто перешагнуть через него.
– Осторожнее, милая, – поддержала она голую до пояса суженую и помогла надеть через голову шёлковую ночнушку.
Потом она с осторожностью уложила Паолу на большую кровать.
На короткое время Руна оставила её, вернувшись со стаканом пенящейся жидкости.
– Болеутоляющее, – объяснила она, поднося снадобье ко рту.
Руна уложила её лицом вниз, будто эскулап, и начала осторожно массировать плечи и шею, от этих движений напряжение и боль в мышцах медленно исчезали. Под гипнотической властью сильных и нежных рук было так хорошо, что казалось, словно снится сон. Ведь не могла же кумирша меломанов покинуть великолепное торжество, где, без сомнения, была главным действующим лицом, лишь ради того, чтобы помочь ей? Паола стыдилась и подумать о её истинных мотивах и была уверена, что к любви они не имеют никакого отношения. И пора бы избавиться от своих девичьих грёз.