Не оставляющий следов: Обретение
Шрифт:
Сию почти влюбился в Гасара. Хранитель не сводил глаз с великана, пристраивался на ночевках поближе. Во время одного из привалов перешел в энергетическое состояние и попробовал примерить на себя облик слона, значительно его улучшив. Микроскопический, на фоне огромного Гасара, синенький элефантус сделал пару шагов, затем запутался в излишне длинном хоботе и рухнул, задрав все четыре ноги в красных не перчатках, а тапочках. Я засмеялся. Сасан удивился и долго озирался, пытаясь найти причину веселья, но Сию в энергетической форме был для него невидим. Погонщик было обиделся, приняв смех на свой счет, а потом махнул рукой и присоединился к моему хохоту, причины которого остались ему неизвестны. После
Внутренний голос еще с полудня твердил, что скоро мы прибудем на место. Ближе к вечеру ему стали вторить джунгли, погрузившись в мертвую тишину. Слон встал. Как ни кричал на него Сасан, как ни колол за ушами анком, тот упрямо отказывался сделать хоть шаг.
– Довольно, Сасан. Дальше мы пойдем пешком, – постановил Учитель Доо. – Вот тебе припасы к ужину, располагайся здесь и жди. До утра мы должны вернуться.
Погонщик побледнел и прошептал молитву каким-то своим богам, с суеверным ужасом поглядывая на нас. Безропотно стащил со спины Гасара поклажу, примотал его заднюю ногу к крепкому стволу сала, увешанного лианами, и натаскал побольше срезанных с кустарников веток, чтобы друг смог подкрепиться после долгого перехода.
Буквально через пару шагов от места стоянки заросли преградили путь неприступной стеной. Верхний ярус джунглей давно уже закрывал небеса, через нижний приходилось пробиваться с помощью широких ножей, предусмотрительно купленных в Хариндаре. Не думал раньше, что деревья способны создать такую преграду. Мы рубили, рубили, рубили, расчищая тропу... и в какой-то момент растительность расступилась, выпустив на проплешину в форме правильного овала. За спиной еле слышно дышали затаившиеся джунгли. Красная земля, обычно усыпанная листвой и ветвями, здесь была голой и растрескавшейся от зноя. Поляну усеивали валуны, гладкие, будто обточенные водой. Они напомнили мне привезенную с моря гальку, которой были посыпаны те дорожки сада в родном поместье, что вели к уединенным беседкам в стиле сельских хижин. Только гигантскую. Над проплешиной бушевало пламя стихий изнанки. Синие, алые, желтые всполохи, фиолетовые молнии, серые и бурые облака – энергии бесновались в кольце камней, молчаливыми стражами ограждающими их ярость от покоя зеленого моря джунглей.
Я стоял на границе тьмы и света. Здравствуй, сон. Вот, значит, куда ты меня звал.
Было не по себе. Слишком много разнонаправленных энергий. Нет возможности настроиться и послушать пространство. Казалось, будто ослеп и оглох. Небо давило на плечи, удваивая вес котомок с вещами и вязанок дров. Спекшаяся земля и мелкие камушки похрустывали под ногами. Валуны то обступали нас, то отдалялись от маршрута, который уверенно прокладывал наставник, насвистывая легкомысленный мотивчик.
Пока я озирался окрест, Учитель Доо подтащил топливо к камням, уложенным в круг. Старое костровище... значит, мы не первые посетители этого необычного места. Вскоре на огне весело булькал котелок, пришлось в спешке искать мешок с припасами и заветным пакетом чая. На землю спускалась ночь, и в темноте сияние стихий нестерпимо резало глаза. Хранитель Сию, сбросив материальную форму, резвился в небе: купался в потоках, искря алым по синей шкурке.
– Что ты ощущаешь здесь? – Учитель Доо достал из мешка завернутые в листья пальмы ломти пряного вяленого мяса и лепешки.
– Неудобство, – я экономно распределил суточный запас чая на несколько приемов и засыпал порцию в кипящий котелок. Сказочный аромат!
Учитель тоже повел носом и присел к огню. Отсвет пламени любовно гладил его лицо, густо загоревшее под южным солнцем. В черных
– Здесь редкий случай стабильного пробоя между мирами. Энергия изнанки просачивается, как через сито, преображает все под себя. Древние мастера оградили это место от остальных земель юга и любопытства простых людей, чтобы остановить распространение чуждых нам изменений... Странно, что тебе некомфортно: мне здесь всегда было хорошо. И всем ученикам, которых приводил сюда. И Учителю... учителю Учителя – тоже.
– Кхе! – скрипучий смешок присоединился к шипению углей, на которые плеснулось содержимое кипящего котелка. – Ты, балбес, откуда знаешь, хорошо ли было учителю твоего Учителя?
Один из ближних валунов в неровном свете костра напоминал сидящего человека. Он и на самом деле оказался лишенным волос человеком со стершимся лицом. Только тонкая трещина в верхней части бесформенной фигуры намекала на наличие рта. Кожа его почти окаменела и приобрела буровато-серый цвет.
Учитель Доо аккуратно подобрал полы халата и опустился на колени перед говорящим булыжником, почтительно склонив голову.
– Мудрейший Луу? Разве Вы не свершили все, что должно, и не освободились от пут этого мира?
– От этого освободился. Но остальные не лучше, хочу послать к демонам и их. Ждать окончательной свободы можно где угодно. Сам же сказал, что учителю твоего Учителя нравилось это место. Ничто не отвлекает... кроме вашего появления. Принесло же! Все с мелюзгой возишься? – речь звучала глухо и не очень внятно, словно он с трудом выталкивал из себя слова.
– Да, Мудрейший, – Учитель Доо склонился еще ниже. – Не могу понять, какие еще обязательства удерживают меня здесь...
– Так уж и не можешь? – шепот валуна был негромок, но строг.
– А то, что известно, не имею возможности исправить, – голос наставника был тверд. – Не приводит Судьба.
– Да глупость она, эта ваша Судьба! – на доли секунды на поверхности камня проступил человеческий лик. – Всего лишь сеть причинно-следственных связей, из которой можно выскользнуть в Пустоту и обрести настоящую свободу...
– Это Ваша дорога, Мудрейший, – снова почтительный поклон, но уже с оттенком строптивости. – Учитель Баа, насколько помню, не последовал за Вами.
– Упрямец. И ты, и мой бывший ученик. Два башмака пара, – щель в валуне чуть дрогнула улыбкой. – Убиваете и спасаете, любите и ненавидите, предаетесь разврату и аскезе... кровь горяча. Вы плоть от плоти этих миров. Живите. А я устал. Нас слишком много: живущих, умерших, бессмертных... Тесно здесь. Душно. Хочу освободиться окончательно. Осталось еще чуть-чуть...
– Давно Вы здесь?
– Вечность?.. Мгновение?..
Шепот угас. В костре с треском лопнула толстая ветка. Когда я снова впился взглядом в валун, пропала даже щель, заменяющая рот.
– Чуть-чуть осталось... – задумчиво повторил Учитель Доо, поднимаясь с колен. – Да, человеческого в Мудрейшем Луу и вправду осталось немного.
– Что он сделал с собой? – не мог понять, пугаться окаменевшего мудреца или принять его путь с пониманием.
– Попробую объяснить так, как я это вижу, – наставник снова присел у костра, наливая в кружку чай. – Обществу, создавшему государство, нужны для его правильной работы винтики определенных форм, размеров и назначения. Оно старательно обтачивает человека до нужных параметров и включает в бесперебойную работу своего механизма. Главной задачей становится обеспечение заменяемости – винтик может сломаться, выпасть из общей схемы, – человек смертен. Каким будет тот, кто придет на смену? Злым или добрым, жадным или щедрым, глупым или умным – неважно. Пока личные качества не мешают отлаженному существованию, он будет востребован обществом и обеспечен поддержкой системы.