Не открывайте глаза, профессор!

Болейн Лея

— Да-да, — беспечно бросил Вартайт, пребывавший в бессовестно счастливом настроении, — места много, вы и встретиться-то можете через год, чего бояться?!

Встретились мы куда быстрее, убивать меня без пяти минут свекровь, леди Галада Мортенгейн, не спешила, избрав иную тактику.

Она меня попросту не замечала.

При редких встречах смотрела сквозь, обходила, как неожиданно выросшее на пути неодушевлённое препятствие… Правда, эти встречи действительно были очень редкими. Конечно, для меня — Вартайт явно не терял надежды переломить ведущую тихую партизанскую войну мать, но за эти два года не преуспел. Честно

говоря, красноречивое молчание устраивало меня куда больше, чем открытые военные действия, победа в которых была бы явно не на моей стороне. Никакого негатива к неприветливой леди я почему-то не испытывала.

И надо же было такому случиться, что убегая от уснувшего профессора, я столкнулась с леди Галадой в прихожей. Мама Вартайта… нет, слово «мама» ей никак не подходило, на худой конец «мать» или «родительница» — была облачена в бордовый бархатный халат, как нельзя более соответствовавший её яркой внешности. Лицо безо всякой краски свежее, несмотря на возраст, бледная кожа сияет, чёрные волосы уложены в сложную причёску. На её фоне я показалась себе невыразительной растрёпанной дурнушкой. Обычно я всё же бормотала какие-то приветственные слова, неизменно остававшиеся без ответа, но сейчас решила обойтись без лишних формальностей: меньше шума — больше шансов убежать. Совесть виновато приподняла голову, но я сердито шикнула на неё, не навсегда же я убегаю, мне нужно обратиться к богам светлого горизонта, нужно! Не стоит пренебрегать даже самым крошечным шансом…

— Стой.

Голос госпожи Мортенгейн буквально пригвоздил меня к полу — на пару секунд.

— Извините, но я спешу, — я натянула один сапог.

— Ты беременна.

Это прозвучало, по меньшей мере, как обвинение в массовом убийстве. Я решила не отвечать и стала натягивать второй.

— Куда собралась?

— Прогуляться, — буркнула я, как бы ни хотелось огрызнуться, сейчас на то не было времени. Потом… Путь до лафийцев не самый близкий… конечно, Вартайт меня догонит, но в дороге переубедить его будет проще. Наверное.

— Одна?

— А почему бы и нет?!

Всё-таки я разозлилась.

— Помру по дороге — вот вам радость-то будет…

— Идём, — неожиданно решительно произнесла леди Галада. — Поговорим.

Общаться с ней вот так, напрямую и почти на равных, было невероятно странно. Впрочем, мне вообще было непросто привыкнуть к миру Мортенгейна. Я только месяца три привыкала обращаться к нему «на ты», уж очень большая разница между нами была — во всех отношениях.

При мысли об этой разнице что-то нервно скрутило в животе, и я встряхнулась. Не стоит теперь волноваться по пустякам… даже хорошо, что леди вышла первой на разговор. Если я услышу угрозы, буду знать, к чему готовиться…

— Я спешу, — с нажимом сказала я. Глаза леди иронически сощурились, и я вдруг подумала, как же они похожи, мать и сын. Сходство было поразительным, и вовсе не в чертах лица — в глазах, тёмных, глубоких, чувственных, с золотистыми искорками.

Будут ли у нашего сына такие глаза, или он не только природой пойдёт в меня?

— Вартайт не станет искать тебя в моём кабинете, если ты об этом. Да я и не задержу тебя надолго.

Я обречённо зашагала вслед за дуплишией, проще было согласиться, чем пререкаться и разбудить Варта. Мы поднялись на четвёртый этаж — заповедная зона, за два года я ещё ни разу здесь не была. Мимоходом я не без сожаления

отметила про себя, что не могу, никак не могу считаться хозяйкой этого роскошного дома, даже если наш брак-таки признают реальным и законным.

Неважно.

Я никогда не посмею перейти дорогу этой роскошной и властной женщине, заявить какие-то права на её дом, на её территорию. Сколько же ей лет?! Лет шестьдесят, не меньше, а выглядит она едва ли не ровесницей сына. Интересно, какова продолжительность жизни дуплишей? Что-то мне подсказывает, что и в этом вопросе люди от них отстают…

Я всегда буду чувствовать себя в этом доме чужой. Наглой приживалкой, посягнувшей на мир, в котором мне нет места. И всё бы ничего, но ребёнок, маленький любимый человечек, не должен вырасти с этим чувством. Не должен чувствовать себя второсортным, как Истай.

«Завтра же переедем», — неожиданно для себя подумала я. Нет, не завтра, а когда я вернусь из храма светлых богов. Снимем небольшой домик, неподалёку от Храма науки, где Вартайт работал, а я планировала продолжать учиться до самых родов и получить диплом позже. И пусть леди Мортенгейн давится молчанием и гордым одиночеством хоть ещё целый век спустя!

Комната, в которой мы оказались, точнее, рабочий кабинет, была обставлена дорого, строго и со вкусом, в серых и зелёных тонах. Стеллажи с книгами, тяжёлая деревянная мебель — понятия не имею, какое дерево даёт такой пепельный оттенок, но выглядело красиво. Зелёный диван в центре — в своём красном халате величественная леди казалась на нём розой в густой листве.

Я продолжала стоять, не решаясь присесть рядом, но дуплишия недвусмысленно похлопала ладонью по мягкой обивке.

— Ты смелая девушка, — вдруг сказала она, это прозвучало так нелепо, что я едва не расхохоталась.

— Не очень, — отозвалась я, расслабляясь, во всяком случае — пытаясь сделать такой вид.

— Собралась в храм Эдра?

— Понятия не имею, как он там называется. А вы подслушивали под дверью? — от волнения легко было сорваться в хамство, но леди даже не поморщилась.

— Я знаю всё, что происходит в этом доме. Видишь ли… когда мы с отцом Вартайта заключили брак, он не разрешил мне ходить на службу. Я работала в магистрате, а стала домовладелицей. Дом большой, хлопот навалом, несмотря на прислугу, но…

Я понимала это «но». Для такой энергичной женщины места здесь явно было маловато. Некуда приложить кипучую энергию.

— Помнится, в наш последний разговор, в Виснейском храме наук, вы кричали, что выбор Вартайта позорит ваш род и всякое такое… Что-то изменилось? — терять время на всякие пустые рассуждения не хотелось. — Вы разговариваете со мной, как будто я имею право на существование, ну надо же. Или дело в ребёнке? Он же будет человеком, леди Галада. Это ещё больший позор для вас, разве нет?

Внезапная догадка заставила меня замолчать.

— То, что наш брак с Вартайтом никак не подтверждают, — не ваша ли заслуга?! Старые связи в магистрате…

— Конечно, нет, — резко, раздражённо отозвалась леди. Дёрнула точёным плечом. — Да, я была зла на сына и его выбор, очень зла. Но… — она вдруг заколебалась, и эта неуверенность в её взгляде была более чем странной, — потом ты сбежала, а он… Я видела, как ему плохо. Я люблю своего сына, пусть он и оказался несколько… легкомысленным и недальновидным романтиком, и желаю ему счастья.