Не отпускай любовь

Бейли Джессика

— Обещаю на сто десять процентов, — заверил он, смеясь.

— Хорошо.

Глория закрыла глаза и прижалась губами к его шее.

— Но у меня тоже есть несколько просьб, добавил Джонатан.

— Какие?

Джонатан уже нес ее на руках в спальню, и она, ничего не замечая вокруг, вся отдалась его сильным рукам.

— Дорогая, не дыши мне в ухо и не целуй в шею, иначе я окажусь в дурацком положении еще до того, как мы начнем.

— Извини, — смущенно прошептала она.

Он отпустил ее и показал рукой на комнату.

— Нравится?

— Очень.

Глория

почувствовала, что его руки перебирают ее волосы и вытаскивают по одной шпильке.

— Это тоже часть ритуала?

— Да. Ты не против?

— Нет. Но я хочу, чтобы ты вводил меня потихоньку в курс дела.

Джонатан рассмеялся.

— Так, подумаем. Во-первых, я рад, что тебе нравится наша спальня. Но если ты хочешь что-нибудь изменить, пожалуйста. Доверяю полностью твоему вкусу.

«Только не уходи», — он не осмелился выразить словами мысль, которая очень пугала его.

— Спасибо.

Ее голос задрожал, когда он расстегнул верхнюю пуговицу ее блузки.

— Это — шаг второй, — сказал Джонатан. Одно из самых приятных занятий — раздевать того, кого любишь.

— О! Я ведь тоже должна это делать? Видишь ли, я не совсем неопытная. В свое время я прочитала несколько романов.

— А, отлично. Интеллигентная женщина. Мне такие нравятся. Да, можешь раздеть меня, когда захочешь.

Джонатан надеялся, что он не упадет в обморок, когда она дотронется до него.

— Ну, тогда мне лучше не приходить к тебе в офис, — сказала она и крепко зажмурила глаза, — вдруг я захочу этого, когда увижу тебя за письменным столом?

— Дорогая, я никогда не думал, что мне придется это сказать, но мне невыносимо просто смотреть на тебя. Нам лучше лечь в постель.

— Подожди, — промолвила Глория. Ее руки потянулись к пуговицам на его рубашке. — Я тоже хочу получать удовольствие.

Когда она посмотрела на него, у нее возникло приятное чувство собственности. Она улыбнулась, ощутив уверенность, до сих пор чуждую ей, но от этого не менее приятную. Глория удовлетворенно вздохнула.

— Странно, — прошептала она, снимая с него рубашку. — Я думала, что буду чувствовать смущение и неловкость. Думала, что это я буду закрывать глаза и прятаться. Но пока что я чувствую себя отлично и абсолютно расслабленно.

— А я нет, — сказал Джонатан, сжимая кулаки. — Хватит, Глория, пожалуйста.

Он протянул к ней руки. Она отступила на шаг назад, дразня и открыто рассматривая его.

— Боже, Крейг, ты просто великолепен! Отличное тело. — Она довольно рассмеялась, увидев его смущенную улыбку. — Но я знала это еще до того, как ты снял брюки.

Джонатан застонал.

— Какое дьявольское зелье они подсыпали тебе в сельтерскую?

Его наслаждение и страсть еще более усиливались оттого, что Глория чувствовала то же самое. Глория не боялась. Она хотела быть с ним так же сильно, как и он. Джонатан подхватил ее на руки и понес в спальню.

— Ты дикая женщина,

тебе это известно?

— Я начинаю это понимать, Джонатан Крейг.

Спальня Джонатана, отделанная в коричнево-розовых тонах, выглядела чудесно. Глория с удовольствием коснулась шелковых оконных портьер, погладила занавески в изголовье просторной кровати из красного дерева, застеленной покрывалом из мягкого коричневого кашемира.

Пока она осваивалась в его владениях, Джонатан подошел к камину и зажег ароматизированные малиновые свечи в серебряном подсвечнике. Они отразились в зеркале, отбрасывая на все предметы в комнате загадочный тепловатый отблеск. В этом приглушенном свете кожа Глории приобрела нежный персиковый оттенок, а ее рыжеватые локоны заманчиво поблескивали, вызывая неудержимое желание прикоснуться к ним, погладить их рукой.

— Тебе нравится здесь, любимая? — спросил Джонатан.

— Здесь все просто восхитительно! Такой красоты я еще никогда не видела. — Глория улыбнулась. — Мне даже становится не по себе…

Джонатан мягко привлек ее к себе.

— Не надо бояться, дорогая. Я буду терпелив и осторожен. Клянусь!

Избавившись от остатков одежды, Джонатан скользнул на розовые шелковые простыни и позвал Глорию к себе. С минуту он просто любовался Глорией, не приближаясь к ней. Но вот она медленно подняла глаза, наполненные любовью, и вопросительно взглянула на него.

— Ты так прекрасна, любовь моя, — охрипшим голосом проговорил он, — что я не могу насмотреться на тебя.

— Я тоже, Джонатан, — с волнением отозвалась Глория. — Знал бы ты, что я тоже часто любуюсь тобой, когда ты на меня не смотришь, и ужасно скучаю, когда не вижу тебя. А вот теперь просто боюсь на тебя смотреть.

— И не надо, милая, — нежно проговорил Джонатан, целуя ее в щеку. — Не заставляй себя что-то делать. Просто пойди навстречу своим чувствам и доверься мне.

Она протянула ему руку, и он осыпал ее благодарными поцелуями. Потом Глория решительно отбросила простыню в сторону и осталась перед Джонатаном полностью обнаженной. Он бережно обнял ее за плечи и привлек к себе. А затем очень нежно, сдерживая нетерпение страсти, стал целовать ее волосы, лицо и губы, осторожно лаская их рукой. Когда ее напряжение ушло, она начала постепенно отвечать на его поцелуи и ласки, сначала сдержанно и робко, а затем все более смело, пылко и страстно.

Джонатан решился повернуть Глорию на спину, и она не стала сопротивляться, а вместо этого крепко обняла его и прижала к себе. Волна жгучего желания захлестнула Джонатана, когда он почувствовал послушное тело Глории под своим телом. Но он понимал, что от этой ночи зависит вся дальнейшая судьба их отношений, а значит, сегодня он должен сдерживать свою страсть, как никогда. Подавив стон нетерпения, он мягко отстранился от любимой, полный решимости быть терпеливым и нежным, даже если придется страдать от неутоленного желания хоть до самого утра.