Не отпускай мою руку
Шрифт:
Марсьяль на мгновение заколебался: идти, бежать вперед? Или убежать?
Он не трогается с места.
Он пристально смотрит на малабара и вспоминает записку на стекле машины.
Всреча
В бухти каскада
Он не может сопротивляться памяти, которая выходит из берегов, поднимается на поверхность мозга, возбуждает все его чувства. На этот раз он позволяет прошлому взять над ним верх.
Мысли мечутся, воспоминания идут потоком, и Марсьяль невольно дублирует этот поток, шевеля губами, с которых не срывается ни единого звука.
Все перевернул тот субботний вечер 3
В те выходные была очередь Грациеллы сидеть с ребенком. В виде исключения я остался один. Моя тогдашняя подружка, Алоэ, только что улетела на кастинг в метрополию. Пауза пришлась кстати, и мы оба это сознавали. У каждого свой путь, у каждого свой шанс…
16 ч. 02 мин.
Грациелла Доре осторожно, словно боится оборвать, заправляет за ухо чуть более длинную, чем остальные, прядь волос, потом поворачивается лицом к Индийскому океану.
Ей вспоминается телефонный разговор с этим полицейским. Способен ли он хоть что-то понять? Да нет, конечно, нет. Он выглядел не особенно усердным служащим. И стоило потрясти у него перед носом марионеток, как он тут же пустился в погоню за тенями.
Милый ленивый щенок.
Ей надо сосредоточиться, хватит прокручивать в голове одно и то же кино. Действовать. Реагировать. Но разве можно забыть?
Каждая умирающая у ее ног океанская волна напоминает ей об Алексе.
Как с этим бороться?
Мелькают кадры. Лагуна. Отель «Аламанда». Бегство Марсьяля. Умершие… Недавно, когда-то…
Эти мертвецы хватают ее за ноги, не позволяют о них забыть.
И на этот раз Грациелла их не отталкивает.
Это было так давно…
А если точно, думает Грациелла, это было 3 мая 2003 года. Я тогда была одержима одной мыслью.
Марсьяль не имел права меня бросать.
Он мог сколько угодно изменять мне с другими женщинами, которые красивее, чем я, например с этой девочкой, Алоэ Нативель, он мог пить ночи напролет с другими мужчинами, он мог появляться через день, мог пользоваться моими деньгами, поварами моего ресторана, моей постелью, моей дыркой, но он не имел права меня бросать.
Он не имел права любить другую.
Я все поставила на него, как ставят все свои сбережения на номер в казино, на лошадь, все в него вложила, как вкладывают в новый стремительно развивающийся проект. Я выбрала его из нескольких десятков возможных претендентов, я была уверена, что смогу его переделать; собственно, я этого и добилась, он был молод, податлив, словно глина, самородок, который надо было обработать, золотая жила, которую я одна угадала и из которой я одна смогла бы нечто извлечь. Я могла вытерпеть все, пожертвовать всем, потому что наша пара была творением, рассчитанным на долгий срок, творением, чьи мощь и гармонию можно было бы оценить лишь годы спустя. Долгое, терпеливое созидание.
Я сделала ставку на Марсьяля, оставив в стороне все прочие свои иллюзии, все прочие страсти, бесконечные возможности, которые дарила мне жизнь, я уподобилась студентке, готовой пренебречь собственной молодостью и работать день и ночь, стремясь к единственной цели — получению недостижимого диплома.
Я выбрала его, чтобы он стал отцом моего ребенка.
Нет, Марсьяль не имел права бросать меня ради первой попавшейся шлюшки.
Вот потому-то в тот вечер я приперла его к стенке…
16 ч. 03 мин.
Не прошло и трех часов с тех
— Мне надо, чтобы ты сегодня вечером побыл с Алексом. Да, я знаю, сегодня мой день, но… Но ты должен приехать. У меня сегодня вечером назначена встреча, свидание с мужчиной. Это впервые, Марсьяль. Так что прошу тебя, сделай над собой усилие, приезжай в «Кап-Шампань» и забери Алекса не позже десяти.
Она врала. Я не сомневался в том, что она меня обманывает. Не было у нее никакого другого мужчины и не было никакого свидания. Она в очередной раз воспользовалась Алексом как предлогом, чтобы свистнуть мне, чтобы заставить меня примчаться, чтобы снова орать мне в лицо, напоминать о мнимом долге перед ней и перед нашим сыном. Зная о том, что я снова свободен, еще раз попытать счастья.
16 ч. 04 мин.
Гордость мешала Марсьялю в это поверить, но в тот вечер я его не обманула. Впервые я ничего не выдумывала. Я и в самом деле решила отдаться другому мужчине. Фабрис Мартен был адвокатом, специалистом в области экологического права. Он был богат и убежденно защищал биологическое разнообразие острова, выгоняя с заповедных территорий в горах скотоводов и земледельцев, хотя в тех местах поселились еще их прапрадеды. Если разобраться, он был скорее некрасивым. И, хотя он два часа в день бегал под солнцем и старался почаще стаскивать галстук и рубашку, чтобы я могла полюбоваться его великолепно вылепленным торсом, лицо у него все равно оставалось чиновничье — лоб с залысинами, длинный нос, на котором удобно сидели тяжелые очки для близоруких.
Он не первую неделю выклянчивал у меня ужин при свечах. И в тот вечер я согласилась — разумеется, только для того, чтобы заставить Марсьяля ревновать. Его едва достигшая совершеннолетия креолочка наконец-то свалила. Я уже давно могла уволить ее из ресторана, но она привлекала клиентов. И она заботилась об Алексе. Марсьяль никогда один не смог бы справиться с сыном… Но теперь с этим покончено! На этот раз он должен был выбрать…
Алекс играл на пляже, он часто играл там по вечерам. Я присматривала за ним из-за стойки бара, пляж был уже темным и безлюдным. Я решила все закрыть самое позднее в десять. У Марсьяля не было выбора, пусть даже очередь была не его, ему ничего не оставалось, кроме как приехать за Алексом. Он давно понял, что я не спущу ему даже малейшего опоздания… Свидетельства служащих. Письмо судье. Марсьяль был мальчишкой, которого следовало наказать. Я была на верном пути. Он делал успехи. Вернувшись ко мне, он стал бы почти безупречным отцом.
Да, Марсьяль должен был приехать за Алексом. И тогда я напомнила бы ему о его обязанностях. Он не мог больше играть мной. Отныне он должен был считаться с соперником.
Фабрис был молодым адвокатом, богатым, спортивным и с головой на плечах.
Марсьяль мог окончательно меня потерять.
А этого он бы точно не вытерпел.
16 ч. 05 мин.
Если бы я не появился в ресторане до десяти вечера, эта ненормальная Грациелла в очередной раз написала бы судье, наврав с три короба. В этой ситуации слово отца весит против доводов матери столько же, сколько слово черного раба против слов надсмотрщика… В половине десятого я решил ехать за Алексом.