Не отпускаю
Шрифт:
— Я имею все права на свою жену, а вот ты, мудак, зря ее тронул, — он немного повышает тон и не давая возможности Виталию ответить, неожиданно наносит ему мощный удар в челюсть. Вскрикиваю, от того что Виталий падает на землю, а Вадик резко наклоняется к нему хватая за грудки.
— Вадим, пожалуйста, не надо! — подбегаю к ним, спотыкаясь на каблуках. Но Вадик не реагирует на меня, он словно ничего не видит, кроме Виталия, который сплевывает кровь в сторону, и все равно ухмыляется. Господи, он что самоубийца?! Зачем он это делает, провоцируя Вадима?
— В тебе слишком много агрессии, Покровский, может, поэтому Полина
— Еще раз прикоснешься к ней, я сломаю тебе руки. Приблизишься на десять метров, сломаю ноги. Даже если ты, мудак, просто посмотришь в ее сторону, я с большим удовольствие выколю твои шакальи глаза! — громко, выделяя слова проговаривает ему в лицо Вадим. А Виталий начинает смеяться, словно умалишенный.
— Она уже не твоя, смирись с этим. Ты ее потерял, когда променял на шлюх, — произносит он с надменной ухмылкой, а я ничего не понимаю. Откуда Виталий знает такие подробности о нас с Вадимом. Я ему ничего не рассказывала даже о том, что развожусь.
— Ублюдок, думаешь покопался в моей жизни и можешь себе позволить трогать то, что принадлежит мне?! — выкрикивает ему в лицо Вадик. А мой страх и ступор сменяется гневом. Он говорит так, словно я его вещь. Дорогая и любимая вещь, которую он никогда и никому не позволит трогать. Вадим вновь замахивается, но я ловлю его за предплечье, не позволяя ударить. Но Вадим естественно сильнее меня, он отпихивает меня с такой силой, что я почти падаю на землю, но врезаюсь во внедорожник. Одно резкое движение, и он вновь со всей силы наносит Виталию удар. В этот раз мужчина пытается вырваться, поставить блок, но все бесполезно, Вадим разбивает Виталию нос. Больше не могу смотреть как он убивает Виталия. Вновь подбегаю к Вадиму, хватаю за руку и тяну, пытаясь остановить.
— Боже, Вадим, прекрати немедленно! Ты его убьешь! — кричу во весь голос, чтобы он, наконец, пришел в себя и услышал меня.
— Быстро пошла домой! — приказывает он мне, кидая взгляд полный ненависти. Вадик резко отталкивает от себя Виталия, хватает меня за плечо, сильно сжимает и подталкивает меня в сторону дома. Даже не думаю его слушать. Виталий прав, я не принадлежу ему и могу делать все что захочу. Дергаюсь, пытаясь вырваться из его захвата, но он сильно сжимает мое плечо, наклоняется и вкрадчиво шепчет мне на ухо.
— Лучше по-хорошему зайди в дом. Не зли меня больше, чем есть, иначе пожалеешь, любимая, — слово любимая он произносит так, словно люто меня ненавидит. Я не знаю, что в меня в этот момент вселяется. Я всегда старалась избегать конфликтов, но сейчас во мне поднимается волна гнева. Да как он смеет бить Виталия, показывая свою ревность?! Как он смеет считать меня своей вещью, и указывать что делать, после того, что сделал сам?!
— Опусти меня. Я тебе не принадлежу. Ты потерял право указывать мне, что делать ровно тогда, когда завел себе первую шлюху! — кричу ему в лицо в какой-то истерике, совершенно не узнавая себя.
— Вот твоя главная проблема, Покровский, — произносит Виталий. — Ты не способен разглядеть в этой женщине личность и способен на предательство из-за своих амбиций, — Виталий зря все это говорит, поскольку Вадим может его покалечить ещё больше, но его слова правдивы. Я с ним согласна.
— Пошел
— Ты пожалеешь, Покровский, я тебе это обещаю, — кидает ему Виталий, смотрит на меня с каким-то сожалением и идет к своей машине.
— Конечно, пожалею. Пожалею о том, что не убил тебя сегодня, — уже с холодным спокойствием отвечает он, пристально смотря Виталию вслед, продолжая впивать пальцы в мое плечо. Как только мужчина садится в машину, Вадим хватает меня за руку, сжимая запястье до синяков, настолько сильно, что пока он тащит меня за собой, у меня немеет рука.
— Отпусти меня! Ты чудовище! — кричу я, пока он волочет меня за собой, но Вадим вообще не обращает на меня внимания, открывает дверь и буквально вталкивает меня в прихожую, закрывая дверь.
— Ты не имеешь право!
— Заткнись! — он идет на меня и его темный, пугающий взгляд, вынуждает меня отступать от него, я разворачиваюсь и бегу к лестнице, проклиная чертовы каблуки. Хочу закрыться от него в спальне и не разговаривать, потому что понимаю, что он вообще не способен на диалог. Но он догоняет меня на пороге комнаты, не позволяя закрыть дверь, распахивает ее с такой силой, что она с грохотом ударяется об стену.
— Убирайся! — кричу скорее от страха, поскольку вижу, что он сейчас невменяем. Он молчит, осматривает меня с ног до головы и злобно, жутко ухмыляется. Кажется, он способен сейчас меня убить. Только вот за что? Если он не дает развод, то это не значит, что мы вместе и он имеет право что-то мне предъявлять. Отступаю от него назад, натыкаясь на большую зеркальную дверцу шкафа. Смотрю на него, и мне кажется, что он совершенно чужой, и я не знаю его. А может я только думала, что за годы брака я его изучила, а он не такой, как я себе нарисовала.
— Тебе понравилось, как он тебя лапал и целовал? — вдруг с тем же пугающим, холодным спокойствием спрашивает он, подходя ко мне вплотную. — Ваши отношения только начались или ты уже раздвигала перед этим ублюдком ноги? — хочется крикнуть, что он убил для меня всех мужчин. Я бы и рада переключиться на кого-то другого, но не могу. Он медленно протягивает руки и так же медленно снимает с меня пальто, кидая его на кровать. А мне кажется, что это какое-то затишье перед бурей, штормом, который вот-вот начнется.
— Отвечай! — в приказном тоне требует он, осматривая мои плечи, платье, а потом хватает за шею и немного сжимает, фиксируя меня на месте, вынуждая смотреть в его пугающие, темные глаза. А я и слова сказать не могу от проходящего по телу холодного страха. Понимаю, что лучше сейчас его не злить, рассказать все как есть, но я словно язык проглотила.
— Солнце. Не доводи до греха, лучше отвечай! — сквозь зубы проговаривает он мне в лицо.
— Что ты хочешь от меня услышать?
— Я хочу, чтобы ты мне объяснила, какого хрена ты вырядилась в это платье и позволяла прикасаться к себе?! — он не ждет моего ответа, сжимает мою шею сильнее и мне становится труднее дышать. — Меня нет всего месяц, а ты уже, сука, ведешь себя как шлюха. Может, я тебя не знаю совсем и только думал, что ты чистая, солнечная девочка, а ты не такая? — пытаюсь вырваться, впивая ногти в его запястья, но все бесполезно, он еще сильнее сжимает мою шею, вжимая в стеклянную поверхность шкафа. Вадим прикасается пальцами другой руки к моим губам, водит по ним, размазывая помаду.