Не отпускаю

Шагаева Наталья

Прошло полтора месяца моей новой жизни в невидимой, но очень крепкой золотой клетке. С работы я уволилась сама. Все чем я гордилась, было не моей заслугой. Оказалось, что без Вадика я ни на что не способна, и он не позволит мне реализоваться и почувствовать себя значимой и на что-то способной в этой жизни. А мне не нужны были его подачки. Я находилась в каком-то отчаянии и затяжной депрессии, словно вокруг меня образовался невидимый пузырь. Я в нем сижу, пытаясь оградить себя от всего происходящего, не в силах его разорвать. Я живу так, как он хочет, встаю по утрам, готовлю завтрак, отвожу сына в садик, готовлю обед, занимаюсь домашними делами и изображаю перед сыном счастливую, привычную для него мать. Во всей моей невольной жизни, был один единственный маленький плюс. Кирилл был счастлив от того, что папа как раньше живет с нами, а я не вправе рушить его детский

мир. Бежать от Вадима я не собиралась, знала, что догонит и вернет. Знала, что способен приставить ко мне охрану, такого позора в глазах окружающих я бы не пережила. Иногда я совсем впадала в отчаяние от того, что превращаюсь в комнатное растение, которое холят и лелеют, но из дома не выносят. Я пыталась с ним нормально поговорить, все наши разговоры заканчивались только его «хочу». Я хочу, чтобы все стало как прежде. Я хочу, чтобы ты была со мной! Я хочу, чтобы ты выкинула весь этот бред из головы! А чего хочу я, он не слышал. Потому что мои «хочу» не совпадали с его.

Я ждала, когда ему все это надоест и он отпустит меня сам. Ведь невозможно нормально жить с неживой женой. Он получил, что хотел. Жену рядом и подобие семьи, только вот о счастье и моей ванильной безмятежной любви не могло быть и речи. Вадим злился, нервничал, что-то требовал от меня, а я молчала, смотря как он выходит из себя. Иногда он все же читал мои мысли, смотря в глаза. Я долго и молчаливо молила меня отпустить, а он сжимал челюсть и говорил нет, уходя в кабинет, громко хлопнув дверью. Мы вместе и одновременно так далеко друг от друга, и с каждым днем пропасть между нами растет. Иногда его терпение давало сбой, и он кричал мне в лицо вопрос, когда это все закончится, бил кулаком в стену, когда я не давала ему ответ. Мы не спали вместе. Точнее Вадик каждую ночь как ни в чем не бывало ложился в нашу кровать, а я демонстративно уходила спать в комнату сына или в гостиную. Один раз, когда Кирилла не было дома, Вадик предпринял очередную попытку поговорить, а когда я вновь промолчала, смотря сквозь него и просто попросила меня отпустить, он вышел из себя и попытался меня поцеловать. Я не сопротивлялась, но и не ответила ему, не давала реакции, которую он хотел видеть. Ведь мое тело всегда отзывалось на его прикосновения, а сегодня оно дало сбой. Нет, я хотела его, я дико скучала по нему. Но только я тосковала по старому Вадиму, которого знала все семь лет. А нового Вадима я совершенно не знала. Он прижал меня к стене, распахнул халат, и хотел взять лаской и нежностью как раньше. Я не знала какие силы меня сдержали не поплыть в его руках, наверно то, что мне вдруг захотелось рыдать, оплакивая нас, или свои собственные иллюзии. Я могла принять его любого, жесткого и ласкового, доброго и злого, собственника, циника. Я могла простить ему все что угодно, потому что я его безумно люблю. Я не могу простить ему этих чертовых измен, длиною во всю нашу жизнь, и ненавидела его за то, что он даже не пытается признать себя виновным. И дело далеко не в сексе, все гораздо глубже. Дело в том, что он не может воспринимать меня как личность, только как собственность. Как маленькую преданную собачонку, которая должна ждать его дома и исполнять его команды, а в награду ее погладят по головке и купят новый ошейник. Красивый, дорогой, как факт принадлежности хозяину. Нет, я никогда не хотела быть выше мужа или доминировать в наших отношениях. Мне нравилось быть слабой женщиной за спиной сильного мужчины. Но я хотела, чтобы со мной считались и воспринимали любовь иначе. Как партнерство, доверие, верность. Возможно, мы просто не умеем любить и слышать друг друга.

В тот день, он увидел мои слезы от его ласк и нежных слов, долго смотрел как мокрые капельки скатываются по моим щекам, сжал кулаки и ушел из дома. Его не было два дня. А я постоянно задавалась вопросом, куда мог пойти такой мужчина как Вадим, после того как ему отказала жена. Конечно к другой, с которой можно все и не нужно разговаривать. Он слишком любит секс, чтобы отказаться от него ради меня.

— Да с чего ты взяла, что беременна? — спрашивает Ритка, ставя передо мной чашку кофе, а меня вдруг выворачивает от запаха кофе, которое я так люблю. Вот и ещё одно доказательство, что я беременна. — Задержка — это ещё не значит беременность. Уж поверь мне, грустно улыбается подруга. — Это может быть сбой в организме, стресс, нехватка витаминов, и не дай Бог, конечно, но и болезнь. У тебя стоит спираль.

— Стоит, — соглашаюсь я. Отодвигая от себя кофе, закидывая в рот конфету. — У меня задержка две недели, меня тошнит по утрам, выворачивает от кофе

и некоторых продуктов, которые я любила. Зато тянет на томатный сок, который я в принципе не пью. Грудь стала чувствительной, а вчера у меня резко закружилась голова и потемнело в глазах. Тут и тест не надо делать. Я беременна, — сообщаю я с опаской смотря на три новеньких теста, которые купила сразу после того как отвела Кирилла в сад.

— Ну, вы же уже давно не спите с Вадимом? Сколько уже?

— Полтора месяца назад мы занимались сексом, — отвечаю я, вспоминая, как он вжимал в меня чертово зеркало.

— Да? — удивляется подруга, в ожидании от меня подробностей.

— Да. Но секс наши проблемы не решил, а наоборот… — Ритка вздыхает, крутит одну из коробочек с тестом, читая инструкцию.

— Ну, тогда иди и проверяй — она указывает в сторону ванной, а я боюсь туда идти. Одно дело догадываться и совсем другое узнать наверняка. Именно тогда, когда мне совершенно не нужен этот ребенок. Мне страшно. Очень страшно узнать, что я беременна. Но тянуть с этим больше нет смысла. Почему я пришла с этой проблемой к Ритке? Не знаю, надоело все держать в себе иначе сойду с ума.

Поднимаюсь с места, забираю у Риты тесты и на ватных ногах иду в ванную. Закрываюсь, распаковываю заветные палочки, которые сейчас кажутся чем-то страшным. Решаюсь, набирая в легкие больше воздуха и делаю проклятые тесты. Складываю их на раковину. Закрываю глаза и начинаю медленно считать про себя. Один, два, три, четыре, пять, шесть, и так до тех пор, пока не сбиваюсь со счета и не начинаю про себя молить Бога не давать мне сейчас ребенка. Не хочу, не могу. А ведь раньше, кажется в прошлой жизни, я очень хотела второго ребенка. Неважно кого, девочку или мальчика. Мы обсуждали это с Вадимом, и он хотел дочь. А сейчас…

Вдыхаю и резко открываю глаза, смотрю на тесты. Две четкие полоски на простом тесте. Плюс на дисплее пластикового и слово «беременна, три плюс» на дисплее последнего теста. Это значит, что беременность больше трех недель. Это я и так знаю, с точностью до дня и часа. Черт! Бью рукой по раковине, сметая проклятые тесты. Не может быть! Почему именно сейчас?!

Впадаю в ступор, сажусь на край ванны и просто смотрю на валяющиеся, на полу тесты. В какой-то момент прихожу к ужасающему пониманию, что я не хочу этого ребенка. Это страшно звучит даже в мыслях, но он мне не нужен. Сама не замечаю, как из глаз начинают литься слезы, стекая по щекам. Прижимаю руку к животу и тут же одергиваю. Нет, не хочу думать о ребенке, не хочу его чувствовать. Ничего не хочу. Его нет. Это все ошибка.

В дверь стучит подруга, открываю ей, отворачиваюсь к раковине, начиная быстро умываться холодной водой. Ритка поднимает с пола тесты, долго их рассматривает, а потом начинает улыбаться, сияя как новогодняя елка. Ее можно понять, она не может иметь детей и беременность для нее маленькое чудо, пусть даже чужая.

— Полька! — с каким-то восторгом восклицает она, обнимая меня сзади. — Поздравляю! У тебя будет ребенок!

— Не будет! — категорично заявляю я, убирая ее обнимающие руки.

— В каком смысле не будет? — хмурится подруга. — Ты сошла с ума?!

— Да, Рита, я сошла с ума! Мне не нужен этот ребенок. Это все… — Не нахожу слов, теряюсь на мгновение, понимая, что действительно схожу с ума.

— Ты хочешь убить это маленькое чудо! — ничего не отвечаю, понимая, что Рита специально бросается колкими, режущими слух словами. Быстро выхожу из ванной, подхватываю свою сумку и прохожу в прихожую.

— Стой! Ты куда собралась?! — буквально ложится на дверь подруга.

— В клинику. Сдам кровь. Может все же это ошибка. Я на это очень надеюсь.

— Полин, подожди, успокойся, подумай хорошо. И пообещай мне, что не сделаешь ошибку, о которой будешь жалеть!

— Нет, Рита, я не могу тебе этого обещать. Лучше ты пообещай мне, что Вадим никогда этого не узнает!

— Полина, вот прямо сейчас ты вынуждаешь меня позвонить и все ему рассказать. Возможно, он и козел, но мозги тебе сейчас надо вправить.

— Рита! Это моя жизнь. И прошу тебя в нее не лезть. Как я могу рожать, приносить в мир новую жизнь, когда самой сдохнуть охота! Кому рожать? Цинику и эгоисту, который считает меня своей вещью?! Этот ребенок свяжет меня по рукам и ногам. Я и так в клетке! Все, выпусти меня! — буквально отпихиваю подругу от себя, и выхожу на улицу. Рита ещё что-то кричит мне вслед, но я ее не слушаю. Бегу к своей машине и еду в частную клинику, где меня никто не знает. Чем быстрее я избавлюсь от плода, тем лучше. Я не должна давать себе время на осознание. Да, я чудовище, но это он сделал меня такой.