Не пара для Его Светлейшества
Шрифт:
— На вашем месте я бы не торопилась с выводами, — пробормотала негромко и шагнула в тень расписной галереи, которую поддерживали тонкие резные колонны.
На протяжении всей нашей “прогулки” по дворцу мне было и страшно, и странно. Только я не показывала этого. Что бы обо мне ни думали — что я дремучая ведьма из леса, наивная провинциалка, безродная сирота — но вести себя как дочь благороднейшего семейства умела.
Во-первых, была хорошо воспитана. Как и все ведьмочки. Во-вторых, не зря меня поставили на уроки притворства.
Я
Чинно шагать, не сбиваясь, не путаясь в юбках и не спеша за инквизиторами.
Отвечать равнодушно-спокойным, если надо — надменно-пренебрежительным взглядом на ухмылки или же удивление редких встречных. Безусловно, самых благородных и светлых кровей.
Молчать, даже если слышу шипение мне в спину.
Сдержанно восхищаться, наталкиваясь на невероятные произведения искусства, или ярко инкрустированные лестницы, или же совершенные скульптуры…
Никто бы не смог сказать, что ведьмы дурно воспитаны или не умеют себя вести.
Ректор аж начал подозрительно поглядывать и отошел на всякий случай подальше, вполголоса разговаривая со своим другом. Ну да, такую ты меня не видел, инквизитор. И не увидишь. Не для тебя ковен ведьмочку растил, а для великих дел. Потому великим делам я и буду показывать свою культурность.
А ты и так потерпишь.
Но перед входом в отдельную башню, где располагался Совет, замерла. Не от испуга. Сказать, что я удивилась, увидев надпись над дверями в инквизиторскую вотчину — это ничего не сказать.
“Если вынести меч ранним утром на улицу, на нем появятся капли росы”
Такая надпись могла бы венчать собой и здание, где располагался ковен… если бы ковену вообще нужны были здания. Именно ведьмы считали, что металл порождает воду, как справедливость — вежливость и скромность. Именно металл питает жидкость. И видеть отголоски этого знания в словах об инквизиторском оружии и росе было странно… Тем более, что символом инквизиции всегда был меч, а ведьмы были связаны с Триединой через воду.
Мы прошли через массивную дверь, поднялись по винтовой лестнице, потоптались немного в полукруглой галерее и, наконец, были допущены в пресветлая пресветлых.
— Прошу, — распахнул дверь Болдев.
Я сжала зубы и смело шагнула в помещение, где было много-много диких инквизиторов…
— Расскажите нам про людоволка.
От волнения перед глазами растекалось сплошное блеклое пятно. Ну или от изобилия белых плащей, белых ярусов, идущих амфитеатром, белых сосредоточенных лиц. Потому кто задал первый вопрос не рассмотрела. Наверняка кто-то важный. Но рассказала все по правде… то есть ту версию, что озвучила Его Светлейшеству. И мне, на удивление, поверили — или сделали вид — и не стали применять пытки, чтобы добиться подробностей. Просто начали задавать каверзные вопросы.
А потом совещаться.
И снова задавать вопросы.
И снова обсуждать.
И, в итоге, пришли к тому же выводу, что
Что стоит сохранить появление малыша в тайне, во всяком случае до тех пор, пока не станет известно, кто его родители. И возможно ли, что оборотни все еще существуют — или это единичный случай? А если единичный — то можно ли его в будущем повторить?
Оборотни никогда не имели веса в королевстве, но были на особом счету — ни единый магический эксперимент не мог повторить их превращений. И потому людоволки считались уникальными воинами и служителями. Ну, в том случае, если удавалось убедить свободные души служить.
— Потому они и вымерли, что инквизиторы их “убеждали”, - бормочу едва слышно. Вот только ректор, который стоит рядом и также отвечает на вопросы, не обходит мое высказывание вниманием.
— Значит, наша прямая задача — возродить, — бурчит.
— Сами пойдете “возрождать” новое поколение? — интересуюсь живо и к нему поворачиваюсь. Все таки одно знакомое белое пятно лучше многих незнакомых.
— Ну слава мечу, вы вернулись! А то я уж было подумал, что во дворце мне подсунули кого-то совсем нормального вместо ведьмы, — хмыкает мужчина уже совсем не тихо.
— Не переживайте, меня теперь от вас не отдерешь, — прищуриваюсь, глядя в наглые глаза с насмешливыми искорками, — Пока вы сами в черное не переоденетесь, я никуда не уйду.
— Да и мне никак не отпустить вас, — вторит мне инквизитор, — Быть может хоть из одной ведьмы удасться человека сделать…
Мы так увлеклись привычной перепалкой, что позабыли, где находимся. И даже не заметили, что вокруг наступила тишина.
— Интересно… — прервал наш дуэт новый голос, — Похоже, знакомство и обмен опытом были прекрасной идеей.
Я резко обернулась в сторону говорившего. Агрэ же тут же склонился в почтительном поклоне:
— Ваше Величество.
Ох.
Его Величество Айчара выглядел… величеством.
Чем-то довольным.
Мудрым.
Взрослым.
И… не слишком светлым. Во всяком случае в его одежде преобладали темные тона, а на лице не было замороженного выражения, присущего многим инквизиторам.
Так что реверанс я выполнила даже с некоторым удовольствием. И потупилась, как полагается. И тоже пропела тоненьким голосом:
— Ваше Величество…
Рядом отчетливо фыркнул инквизитор. Отчетливо, но только в моей голове — я прям почувствовала…
— Джейдев Агрэ, Прияна Шетти… вы же готовы выполнить то, что обсуждалось на Совете? Заняться людоволком, помочь в поиске родителей этого малыша, а также не забывать о том, что ведьмам и инквизиторам следует укрепить взаимодействие и взаимопонимание? Вместе.
Его тон был вроде бы добродушен, но давил. Уж не знаю, опыт ли это или магическое воздействие — но захотелось немедленно укрепить взаимопонимание со всеми инквизиторами в целом и с тем, кто стоял рядом в частности.