Не пара для Его Светлейшества
Шрифт:
Мы идем.
Ветер подол треплет, норовя задрать его повыше. А я с удовольствием окрестности осматриваю, хотя больше ведаю: вон там горбатые холмы, а неподалеку — озерцо, вокруг которого камни, устланные мхом. Густота листвы шепчет ночные колыбельные зверью, несколько дальних деревень перекликаются голосами припозднившихся хозяек.
Красота.
Привычная, нормальная жизнь, даже более нормальная, чем то, что я во дворце видела…
Только звенит вредной струной на границе сознания инородное присутствие.
Наконец, мы подходим к кромке леса.
И
— Спрячьтесь здесь. Ваша задача проста: не высовываться, не вмешиваться, но наблюдать. Если кто из леса полезет — постараться понять кто и сколько, и в какую сторону побегут. А когда помощь со стороны инквизиторов прибудет — указать им, куда я пошел.
С этими словами он подтолкнул меня к камням, а сам скрылся в лесу. Где его точно поджидали неприятности. Чуяла это.
Я же вздохнула. Осмотрелась. Поежилась от вечерней прохлады — у меня ведь накидки даже с собой не было. Посмотрела с сомнением в сторону дороги, от которой мы пришли — видно ее уже не было. С еще большим сомнением — на валуны…
А потом пожала плечами и пошла туда, куда мне травинки прежде подсказали. Ну а что? Иных я никогда не видела, а ведьмы терпеть не могут, если кто-то что-то видел или делал, а они — нет.
Лес, как и ожидалось, был темным и холодным. Но мы с легкостью принимаем и присваиваиваем и темноту, и холод. Шершавые стволы деревьев, бурелом под ногами, запах пожухшей листвы, притаившихся паучков, приближение Триединой…
Вот она, настоящая магия, а не то, что придумали инквизиторы.
Я углубилась в лесную чащу и прислушалась. К стволу одному приникла, к другому… А потом более уверенно отправилась налево. Магию я почувствовала раньше, чем услышала возбужденные голоса. Запах чьего-то страха и готовящегося ужина — отвратительное сочетание — раньше, чем увидела проблеск костра.
Осторожно приблизилась к краю поляны и всмотрелась в происходящее.
Иных было четверо.
И все такие… неприятные на вид. Нет, это не инквизитор меня подговорил, я сама так решила. Потому что заросшие, давно немытые, в грязной одежде и с гадкими мыслями. Прилизанные светлые и то больше радовали.
Над горящим огнем исходил густым паром котел — судя по запаху, с какой-то дичью и корешками. А рядом сидела связанная по рукам и ногам… девица. Сидела и орала. По глазам и напряженной позе понятно было, что орет — во рту-то у нее кляп был из тряпки…
Хм. Судя по всему не зря Его Светлейшество отправилось карать этих магов. Ничего хорошего они с девицей не собирались делать. Уж не знаю, ради какого ритуала поймали и стреножили, но вряд ли затем, чтобы покормить.
До магов мне дела особо не было — не на моей территории творят непотребства — но девицу сделалось жалко. Только не понятно, как ко всем этим подступиться. Может отвлекутся на что, и тогда я быстренько ее вытащу?
Только отвлеклась я сама… Засмотрелась на иных. Те встали кругом, влили в себя что-то из темного кожаного бурдюка, и, подбадривая друг друга гортанными криками, принялись танцевать странный изломанный танец.
Странно, да.
Но завораживающе.
Девица даже перестала мычать. И я засмотрелась. Так что и не заметила, что танцует лишь трое. Осознала это лишь тогда, когда позади, совсем близко хрустнула ветка. А потом сильные и грубые мужские руки впихнули в освещаемый костром неровный круг. Да так резко, что я едва не упала, перевернув котелок с ужином.
И замерла.
Троица тоже остановилась.
И меня обступила…
— Ведьма… — глубокомысленно протянул Самый Лохматый. Вот удивительно: инквизиторы не узнали меня, а эти сразу поняли!
— Молодая, — причмокнул Самый Страшный, возраст которого и не рассмотришь за большим носом и кривыми зубами.
— Красивая, — скривился Самый Грязный. Будто один этот факт приводил его в негодование.
— Поймал, — довольно рыгнул Самый Противный. Можно подумать, можно подумать… Это я дала себя поймать!
— Не так тяжело схватить ведьму, как прокормить ее в плену, — заявила насмешливо. И со всей силы толкнула ногой котелок. Тот сорвался вместе с рогатиной, и варево, сердито булькая, вывалилось на угли. Я же, воспользовавшись эффектом неожиданности, вывернулась из тесного круга. Отпрыгнула на край поляны.
Девица замычала жалостливо.
Одичавшие маги выругались и снова шагнули ко мне.
Я улыбнулась и сказала, чуть ли не кланяясь, и незаметно освобождая ножны, спрятанные в складках юбки:
— Спасибо всем, вечер получился прекрасный. Я отлично провела время. И танец ваш мне понравился. Но теперь пора домой… И подругу прихвачу, хорошо?
В ответ услышала еще более грязные ругательства.
— Мы не идем домой, да? — вздохнула с непритворным сожалением.
И вытащила палаш. Магия магией, но добротную острую сталь никто не отменял.
Ах, как поет оружие!
Вольным ветром. Кошмарным сном. Темной силой.
Маги отступают… но ненадолго.
У одного в руках — заржавевшая палица. У другого — сучковатая дубина, грязная, как он сам. А еще двое, противно ухмыляясь, встают так, чтобы я между ними оказалась. Руки раскидывают и создают что-то невиданное мной прежде… Черные, жуткие ленты, похожие на кровь… да что там, они даже пахнут кровью! И тянутся ко мне, наподобие щупалец морского спрута, пожирающего корабли.
Визжу, конечно. Любая нормальная девица начала бы визжать. А ведьма еще и делает это так, что глохнет вся округа.
Визжу, уворачиваюсь, отпрыгиваю. Пытаюсь перерубить эти штуки палашом — но тот только увязает, мужики же довольно гогочут и все ближе ко мне подступают.
Я отбрасываю бесполезное пока оружие.
Он — почти как метла для ведьмы. Только метлу мы получаем в девять, а палаш — в четырнадцать. Ручка любовно отполирована годами тренировок, лезвие заточено всегда настолько тонко, что по траве может идти как по маслу. Грозное оружие, которое мы не бросаем… Но если со мной все в порядке будет, я его из этой черной дряни достану.