(Не) пара для вампира
Шрифт:
Закончив, блондин вернул свечу на стол и перевязал длинные волосы чёрной лентой, после чего соизволил повернуться ко мне.
— Тёмной ночи, граф, — поприветствовал безо всяких эмоций, словно мы столкнулись на светском приеме.
Приветствие вампиров подразумевало, что ночь пройдёт спокойно, в уютных объятиях мрака, не нарушаемая ни огнём, ни лучами Сортры. Оно сулило безопасность и комфорт, так что я оценил иронию, поскольку понимал с пронзительной ясностью, что моя ночь «тёмной» не будет.
Разве
— Да ты жить без меня не можешь, — ответил дежурной колкостью, в глубине груди сокрыв малейшую слабость. Ни страха, ни сомнения он от меня не дождётся.
— Может, оставим светские любезности? — добавил я. — Мы не в том положении, чтобы прятаться под масками. Я — так уж точно.
Если первую насмешку герцог пропустил мимо ушей, то вторая его позабавила.
Высокородный улыбнулся, обнажив клыки, и окинул меня взглядом. Очень пристальным и очень недобрым.
Он стоял спиной к столу, уперевшись руками в край, и выглядел расслабленным, но в глубине холодных светлых глаз зарождалась алая тьма зверя, не предвещавшая для меня ничего хорошего.
Де Эвиль легко оттолкнулся от стола и взял с него второй предмет, который принёс с собой. Им оказался длинный, сплетённый из чёрной кожи кнут с острым серебряным наконечником. Никогда не видел ничего подобного.
Наверное, мозг отказывался верить в реальность происходящего, потому что мне стало дико смешно при мысленном развитии темы БДСМ-вечеринки. Смех я сдержал, а вот короткую улыбку не смог.
— Меня одно интересует, Кросс, — с демонической ухмылкой признался собеседник. — Ты правда думал, что можешь поиметь мою невесту в моём рабочем кабинете, и я об этом не узнаю?
— В том и разница между нами, Орэ. Пока ты думаешь, я имею. Всё, что захочу, — сузив глаза, подначил герцога.
Возможно, в некоторых ситуациях стоит сначала думать, а потом говорить. Например, когда хлыст с серебряным краем может распороть тебе грудь. Полезный навык, который у меня напрочь отсутствует.
Однажды я научусь. Не исключаю, что даже сегодня.
Кто бы мог подумать, что несколько переплетённых полосок кожи вкупе с кусочком драгоценного металла в умелых руках способны причинить такую острую боль. Пришлось закусить губу до крови, чтобы не закричать.
Повторяя имеющийся шрам несколькими сантиметрами выше, наконечник рассёк плоть, и в кровь попало серебро. От удара я утратил равновесие и повис на оковах, впившихся в руки, на которых и так скоро не останется живого места.
Зверь зарычал моими устами.
— Этой ночью мы закончим то, что начали в поместье Бертье, — оскалился Орэ, довольный собой. Поигрывая кнутом, щёлкнул им об каменный пол, заставив меня вздрогнуть. Чёрт, теряю концентрацию. — С единственным различием: тебя никто не спасёт.
— Реализовываешь свои сексуальные фантазии? —
Поддавшись ярости зверя, рванулся из оков, но лишь причинил себе большую боль. Цепи крепки и вделаны в стену на совесть. И не будь они из серебра, сломать толстый металл — задача не из лёгких.
Думай, затем говори, Марк. Мозги подключай, а язык прикуси.
С другой стороны, у меня хроническая непереносимость заносчивых герцогов, одуревших от вседозволенности и безнаказанности, а острый язык — единственное оружие, которое у меня осталось.
Но, как оказалось, ранить словами умел не я один:
— Сексуальные фантазии я реализую с Николь после того, как разберусь с тобой, выродок, — рыкнул Орэ, теряя остатки человеческого, и хлестнул меня в низ живота.
Удар ниже пояса вырвал крик и воздух из груди, заставил согнуться, насколько это было возможно в моём положении.
Ну попадись ты мне, герцог, когда освобожусь от цепей!
— Единственная причина, по которой ты не подохнешь сразу же, а останешься истекать кровью на долгие часы, заключается в том, что я хочу, чтобы ты насладился криками своей возлюбленной.
— Если ты хоть пальцем её тронешь… — непривычное чувство, когда голос пропадает, и на смену ему приходит звериный рык из глубины груди.
Тело каменело от напряжения, но не от страха и не от боли, а будто готовилось к переменам, о которых я не подозревал. Догадался, что глаза разгорелись синим, поскольку герцог на миг отступил и опустил хлыст.
— О, поверь, я трону её не только пальцем, — вкрадчиво заверил высокородный, вернув самообладание. Его паскудная улыбка мне совсем не понравилась.
Зверь рвался из груди, но я боялся дать ему полную волю, поскольку чувствовал, как в прямом смысле расходились рёбра. Вот что пугало до одури, а не игривая плёточка герцога. Если выпущу неведомую зверюшку на свободу, она грозит порвать на клочки и де Эвиля, и моё тело.
Соберёт ли после обратно — большой вопрос.
К счастью, хлёсткий поставленный удар высокородного прервал превращение. Не думал, что кто-то в здравом уме способен ему обрадоваться, но боль отрезвила, хоть и сорвала с губ то ли крик, то ли рык.
— Что же ты за тварь такая?.. — прошептал герцог, сжимая рукоять хлыста в побелевших пальцах. Держался он выше всяких похвал, ни единый мускул не дрогнул на холёном лице, но расширившиеся на миг глаза выдали страх.
— Хочу задать тебе тот же вопрос.
Тяжело дыша, попытался найти источник разрушительной силы и перенаправить его в «мирное» русло — уничтожение ненавистных цепей, а не моего тела.
Голод, усталость, потеря крови тому не способствовали, но я потянулся к истинной сути, шаг за шагом раскрываясь, впуская в себя зверя.