Не погаси огонь...
Шрифт:
– Все арестованы! – выкрикнул Иванов. – Обыскать каждого! – Раскрыл тетрадь. – Прошу: фамилия, сословие, адрес!
Жандармы умело приступили к обыску.
– Сначала прощупайте вот этого, – показал офицер на «Захара».
Мужчина стоял, сжав губы так, что они побелели. Сделал движение, попытался что-то вынуть из кармана.
– Руки! – подскочил к нему Иванов. – Держать, чтоб не шевелился!
И сам начал выворачивать его карманы. Лист почтовой бумаги. Карандашом: «Выборы двух делегатов». На втором листе – чернилами: «Резолюция, принятая Бутырским, Хамовническим, Преображенским, Рогожским и Москворецким
Во внутреннем кармане пиджака «Захара» ротмистр нашел рисованный от руки план Европы, а в записной карманной книжке его внимание сразу же обратили подробные расчеты стоимости проезда из-за границы в пределы империи, на Витебск и Петербург. В черном кожаном кошельке оказалось 6 рублей 28 копеек, две французские и пять швейцарских монет. И наконец, офицер обнаружил паспорт. Он был выдан на имя мещанина г. Городка Витебской губернии Янкеля Бреслава – холостого, рождения 10 октября 1882 года.
В свертке, брошенном на скамью, том самом, который принес с собой Захар Бреслав, было сто десять экземпляров «Извещения Российской организационной комиссии по созыву общепартийной конференции РСДРП».
Спустя полчаса все арестованные были доставлены в Гнездниковский переулок, в охранное отделение. На квартирах Присягина и Мамонтова полковник Заварзин распорядился устроить засады.
Ничего интересного засады не дали. Но на адрес Николая Мамонтова поступило из Петербурга письмо такого содержания:
«Дорогой друг, куда же это делся Захар, что с ним? Ни слуху, ни духу. Не заболел ли он? Ради всего, по получении сего письма напишите сию же секунду, что с ним и где он. Напишите, как дела. Мой привет вам. Ваш Семен». И тут же обратный адрес: «Высшие женские курсы Раева. Г-же Трубиной».
Начальнику московского отделения никак не хотелось делать подарка фон Коттену. Но не посылать же своих сотрудников в Питер для ареста корреспондента. Однако прежде всего он уведомит о перехваченном письме Нила Петровича Зуева.
Доношу Вашему Превосходительству… задержано представляемое при сем в копии письмо из С.-Петербурга, автором коего является второй делегат Ленина «Семен», также упоминаемый в моей агентурной записке, представленной Вашему Превосходительству от 11 августа с.г. Копия настоящего донесения одновременно с сим для сведения и соображений при розыске, препровождена Начальнику С.-Петербургского Охранного Отделения. Подробное сообщение по делу означенной ликвидации будет представлено мною дополнительно по окончательном просмотре всей изъятой по обыску у арестованных переписки.
Так совпало, что одновременно с донесением из Москвы в департамент поступила шифровка из Перми, от начальника губернского жандармского управления. В телеграмме отмечалось, что какой-то «Семен» отправил в октябре письмо в Париж, по адресу: рю Мари-Роз, 4, Крупской. Задержать корреспондента
Зуев снова вызвал фон Коттена.
– С сообщением московского коллеги уже ознакомились, любезный Михаил Фридрихович? Дополнительно оказывает вам услугу полковник Похвиснев из Перми. Немедленно примите все надлежащие меры к разработке указанных сведений. Жду уведомления о результатах. Речь безусловно идет об уполномоченном, коего направил в Россию Ленин.
29-го октября. Суббота
Весь день простояла тихая серая погода. В 10 час. принял Брагануского герцога, который просил о помощи в деле восстановления монархии и его самого в Португалии. В 11 час поехали в моторе с детьми в Ореанду на парад Виленскому полку по случаю освящения нового знамени и 100-летнего юбилея. Полк представился образцово. Сели завтракать около часа, все поместились в большой столовой – 140 приборов. После завтрака и разговоров снялся с Алексеем группой с офицерами. Погулял с Комаровым, Дрентельном и Ниродом. В 6 3/4 пошел ко всенощной. Обедал со всеми. Вечером клеил альбом и читал вслух.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
За завтраком Пятница достал из кармана железнодорожный билет.
– Мы едем в Прагу? – посмотрел на штемпель Антон.
– Весьма догадливы.
Он выложил на скатерть небольшой, с осьмушку, серый конверт. Конверт был заклеен и не подписан.
– Уточняю ваше задание: должны доставить этот конверт в целости и сохранности. Ни в коем случае он не должен попасть в чужие руки. Отвечаете головой. Нина, подай иголку и нитки. Снимайте пиджак.
Сам упрятал конверт в боковой карман, зашил прорезь.
– Оружие у вас есть?
Антон показал браунинг, подаренный Камо. Пятница вынул обойму, проверил, как действует механизм, пересчитал патроны:
– Сойдет.
– А дальше? – спросил Путко.
– Что – дальше?
– Кому я должен передать письмо?
– Мне.
Антон вытаращил глаза, но переспросить не решился.
– Поедем вместе, – объяснил Пятница. – Я буду в соседнем купе. Друг друга не знаем. В пути знакомиться не будем. Сам я не везу письмо потому, что опасаюсь: могу быть на примете у охранки – чересчур давно сижу здесь на транспорте. Когда приедем в Прагу, вы пойдете следом за мной. Но так, чтобы со стороны никто не мог догадаться. – Усмехнулся. – Как филер. – И повторил: – Отвечаете за письмо головой. Но учтите, оно дороже и вашей и моей головы.
Путко собрался. Нина провела его на кухню, отворила дверь.
– Во двор, потом налево, еще раз налево, – объяснил хозяин дома. – Улица сама выведет вас к вокзалу. Я – следом за вами. Да, на время поездки забудьте русский. Лучше, если будете говорить по-немецки.
Поезд втянулся под дымный свод вокзала Франца-Иосифа.
Антон подождал, пока соседнее купе опустеет, и подхватил свой чемодан. Всю дорогу он ощущал на груди конверт, будто лежала в нем не бумага, а тяжелая, излучающая жар металлическая пластина. Интересно, что в письме? Может статься, он никогда не узнает об этом. Вероятней всего, не узнает. Но бесспорно что-то очень важное.