Не погаси огонь...
Шрифт:
– Гутен морген!
– Доброе утро! Мы от Пети.
– А, русаки! Одну минутку! – Снова скрылся за портьерой, вернулся, на ходу надевая пиджак. – Пошли!
В квартире, куда привел их хозяин фотоателье, приезжих встретила очень красивая женщина. Протянула узкую теплую ладонь:
– Нина. Вы к мужу? Придется подождать. Он придет не раньше полудня.
Антон, в какой уже раз, подумал об Ольге. Когда колесил по России и мыслями обращался к ней, думал о встрече как о мечте несбыточной. Их разделяли тысячи верст и тысячи преград. Теперь же она была где-то совсем недалеко: сесть утром в поезд – и к вечеру
Нина занимала гостей, поила чаем. Ни слова о деле. «Видно никакого отношения к транспорту она не имеет, – подумал Антон. – Любопытно, какой муж у этакой красавицы?..»
В полдень пришел мужчина. Был он невысокий и щуплый. Редеющие волосы едва прикрывали темя.
– Альберт, – сухо представился он Антону.
«Когда же явится наконец хозяин?» – подумал было Путко, но Серго сказал:
– Заставляешь ждать, Пятница! А я так соскучился по тебе, тощий бес! – Они обнялись. – Рассказывай, что тут и как, я совсем не в курсе дел.
Пятница посмотрел на Антона, неторопливо перевел взгляд на Орджоникидзе. Серго понял:
– Познакомься. Питерский студент. Работал с Никитичем, Максимом Максимовичем и Камо. Три месяца, как бежал с Нерчинской каторги. Наш. Тебе нужен?
– Помощники всегда пригодятся, – кивнул мужчина.
– Значит, с сей минуты вы поступаете в распоряжение Пятницы, – как о само собой разумеющемся сказал Антону Серго и снова обратился к хозяину дома: – Так что тут у вас? Эти негодяи из ЗОК держали меня в полном неведении.
– Они и тут пытались заварить кашу, – усмехнулся Пятница. – Но и ты хорош: никаких вестей. Мы уж с Надеждой Константиновной решили: провалился.
– Как никаких вестей?! – заорал Серго. – Слал письмо за письмом, сколько на телеграммы истратился!
– Значит, или охранка перехватывала, или эти субчики в Париже скрывали. Надо было писать прямо Ильичу. А дела такие: есть сведения, что к решению Российской комиссии присоединились Питер и Москва, Саратов, Казанская, Николаевская и Виленская организации. Так что конференция будет представительной! Теперь самое главное, чтобы все делегаты благополучно выбрались из России.
Нина не ушла, слушала, и Антон понял: она в курсе всех дел.
– Что же ты для этого намерен предпринять? – спросил Серго.
– Давай подождем Матвея. Он должен быть с минуты на минуту, – ответил хозяин дома. – Кстати, присмотрись к нему.
Дверь в комнату без стука отворилась, вошел пожилой мужчина.
– Матвей, – представил его Пятница. – А это товарищи из России. По нашему делу. Можешь говорить при них.
Матвей оглядел гостей, сел и устало откинулся на спинку стула. Нина поставила перед ним чашку чая. Пришедший Антону понравился. Добродушное круглое лицо, куцая бородка, мятый сюртук, стоптанные башмаки. На кончике носа очки в роговой оправе. Немного, правда, простоват на вид… Матвей погрел ладони о чашку, начал отхлебывать. Шумно, с наслаждением. Отодвинув пустую чашку, сказал:
– Турок уже вернулся. В Сувалках подойдут меблированные комнаты
Пятница объяснил:
– Явки и по ту сторону границы, в России, и по эту нами уже организованы. Матвей как раз проверял одну из них. Нужно сделать все, чтобы товарищи не попали в баню.
– В какую еще баню? – насторожился Орджоникидзе.
– Так мы называем карантин. Прусские жандармы направляют туда всех задержанных на границе, – объяснил Матвей.
– Хорошо еще, если подержат-подержат да выпустят, – добавил Пятница. – А бывает, что и назад возвращают. Вот и надо, чтобы никто из наших не попался. Тем более одни поедут раньше, другие на неделю или на две позже, как это обычно бывает.
– Чтобы подготовить границу, нужно заранее знать, куда именно направятся товарищи, – снова устало проговорил Матвей. – Нужно знать, где намечено провести конференцию.
– Наше дело – переправить их в целости и сохранности, – остановил его Пятница. – Ты сколько пробудешь в Лейпциге? – Теперь он обращался к Серго.
– До первого поезда. И к тебе-то заскочил, чтобы сориентироваться и передать с рук на руки этого молодца. Возьми его в оборот, а то он соскучился по настоящему делу: разжирел на нерчинских харчах.
– Не беспокойся, у нас быстро жирок сгонит, – усмехнулся Пятница.
– Знаю я тебя. Но не очень-то мучай. – Серго протянул Антону руку. – Когда этот тощий бес отпустит, дуй прямым ходом в Париж. Там встретимся!
– Передайте привет всем нашим, – вздохнул Путко. – Камо, Максиму Максимовичу… – Запнулся. – Если Ольга в Париже, – ей тоже.
– Непременно. Ну, нахвамдис!
– Нина, позаботься, чтобы товарищ хорошенько отдохнул, – распорядился хозяин дома и вместе с Серго вышел.
По дороге Серго спросил:
– Как дела у Юзефа? Что слышно о Зосе?
– Ее должны были судить в конце сентября, отложили.
– Неужто с малышом – в Сибирь?
– Ты что, их не знаешь?.. Юзеф – комок нервов. Но держится. Он обеспечит нам юго-западную границу.
– Ему нужны помощники, – вспомнил давний разговор Серго.
– Знаю. Скоро его навещу… А ты в Париже нажми. Нам теперь деньги понадобятся срочно. Учти: контрабандисты за доставку каждого человека берут от пятнадцати до двадцати рублей. А надо и на билет и на еду. Кое-кто будет нуждаться в одежде и обуви… Выбивай в Париже как можно больше. Лишней копейки я не истрачу, ты знаешь.
– Не беспокойся, Альберт, я с ними церемониться не буду! Хватит, меня помучили! Такая во мне злость против этих добреньких паршивцев!
– Вы, кавказцы, горячие, да отходчивые, – хмуро усмехнулся Пятница. – А тут дело очень серьезное. С ликвидаторами, отзовистами, примиренцами – это как в басне о лебеде, раке и щуке.
– Ну, мы-то ни назад не пятимся, ни в черный омут не ныряем.
– А воз ни с места, – качнул головой Пятница. – Я вижу и лучше многих знаю: явные враги так не мешают и не портят дела, как противники внутри партии. Надо, чтобы конференция положила конец разброду. Слышал? Троцкий с компанией всполошились, когда узнали, что настроение в местных организациях большевистское, ленинское, и ничего хорошего для себя от конференции они ждать не могут. Троцкий теперь даже вознамерился собрать своих сторонников – то ли в Женеве, то ли в Вене.