Не последний волшебник

Салов Юрий Борисович

– Мы созданы тягой человека к познанию, - вздох, который сорвался с губ Абельсона, уже не имел ничего общего с прежним тоном.
– на самом деле меня зовут Феликс Ульман, я шеф заокеанского отделения 'Аненербе'.
– продолжил он.

– Откуда вы только беретесь? Из каких щелей выползаете?
– пробормотал сраженный Владислав Юрьевич.

– Бросьте, у нас мало общего с научным институтом третьего рейха. Сегодня 'Аненербе' просто один из многих тайных союзов, мы сохранили название, 'Наследие предков', сохранили и все. Что тут предосудительного?

Мы сохранили ряд традиций, а главное знания наших предшественников. Почему вы не хотите с нами сотрудничать?

– Потому что я вас ненавижу.
– Морозовский остро глянул на Феликса.

– Вы меня даже не знаете, а я всего лишь хочу вам помочь.

– Какая вы помощь? Вы проклятие, а не помощь.

– Мы работаем в России под прикрытием различных сект. Те люди, которых вы уничтожили, чтобы завладеть пентаклем, работали на нас. Не я находил эти артефакты. Все решила судьба. А вы побывали в будущем и стали частью эксперимента, который изменит судьбу цивилизации. Мы нашли вас в тот момент, когда вы развернули деятельность здесь, в России.

– Так значит и книга у вас.

– Да. Вы участвовали в эксперименте по внедрению в сознание. Под Москвой, в середине восьмидесятых, - Ульман очень внимательно изучал пентакль, даже не утруждая себя любезностью посмотреть Морозовскому в лицо.
– вы добились определенных результатов. И вы еще не хотите сотрудничать? На что вы надеетесь?

– Меня будут искать мои друзья, полиция, спецслужбы, наконец.

Ульман скептически скривил губы.

– Кто вас будет искать, какие спецслужбы? Поверьте, они давно уже разучились это делать.
– Ульман вынул из чемодана средней толщины ветхую книгу в деревянном переплете, обтянутом черным пергаментом.
– Будем работать.
– добавил он.

– Эх... сам все подбирал. По тону, по цвету.
– кабинет полковника Кочиева был невелик и уютен и был увешан картинами. Алексей хорошо знал страсть полковника к живописи, особенно восточной тематики. Из четырех картин, висевших у шефа в кабинете, особенно ему нравилась 'Брахмапутра'.

– Заберете, Виктор Иваныч?
– погружаясь в созерцание картины, произнес Алексей.

– Рад бы, но не могу. Казенное имущество. Теперь ты тут всем сам пользуйся, сам распоряжайся, вот так. Без малого двадцать пять лет беспорочной службы и в один день все коту под хвост. Упустил опасного преступника, полуоборотень, понимаешь, в погонах, так-то.

– Да, не ценят у нас людей.
– протянул Мальцев.

– Не в этом дело. Кто же ожидал, что он такой фортель выкинет. Ну совсем невероятно. Весь ресторан в отключке оказался...

– Психотронный удар.

– Да. Определили наши специалисты.

– Не повезло.

– Монстр. Хорошо, они там все с ума не сошли.

– Да и наших из наружки он здорово приложил.

– Ну здесь мы ничего поделать не могли, не в этом дело, в рапорте я прокололся, вот где засада была!
– разочарованно вздохнул полковник.

– А что вы написали?

– Ну все

как было, так и написал, что мне оставалось делать?

– Про психотронный удар?

– Ну да! Ну ты же видел запись, что он с ними сделал. Почище Кашпировского.

– Да, видел.

– А ты что написал?

– Как было, только без того, что мы покинули ресторан, оставив все на откуп группе захвата.

– Как?
– ужаснулся Кочиев.

– Ну вы же сами меня учили дозировать информацию.
– смущенно заявил Алексей.

– Да уж! Научил на свою седую голову!

– Ну простите, товарищ полковник. Я же не нарочно. Надо было как-то договориться.

– Да у меня потом зуб на зуб несколько часов не попадал, не знал на каком свете живу. Пережить такое.

Мальцев виновато молчал.

– Ладно, расслабься. Мне было все равно не выкрутиться.
– спокойно продолжал полковник.
– С голоду точно не помру, работу высокоплачиваемую предлагают в юридической фирме. Теперь все у нас грамотные, теперь все учатся, как правильно законы нарушать.
– он разложил на столе папки с делами, часть сложил стопкой и перевязал веревкой, пару дел положил в сейф.

– Вы не терзайте себя, товарищ полковник.

– Послушай, Алеша. Стыдно. Что я родным скажу?
– полковник перебирал бумаги из ящика стола, некоторые записи разорвал и смяв, бросил в мусорник.

– Если хотите, я скажу.

– Да сиди ты. Одно не пойму: если мы все правильно делали, почему весь отдел не закрыли, у нас ведь обычно как что-то толковое, так обязательно прикроют.
– покачал головой Кочиев и повертев глобус спросил: - А тебе генерал что сказал?

– Да ничего особенного, вот только...

– Что только?
– насторожился полковник.

– Морозовский пропал.

– Как пропал?!
– Кочиев от изумления допил горячий кофе одним глотком.

– Не знаю. Выехал в тот же день из отеля и с концами. Мы же наружку сняли. На звонки не отвечает. Но эта весть не станет достоянием средств массовой информации.

– Факт действительно тревожный. Я уже не при делах, но дам тебе одну папочку, - тут Кочиев передал майору тонкую картонную папку.
– я когда- то помог одному хорошему человеку, специалисту в области психиатрии Михаилу Володину. Он в Волгограде жил, там же преподавал, занимался судебной психиатрией, сейчас может вышел на пенсию, не знаю. В общем, он отдыхает на даче, в Подмосковье.

– Чем он пожет помочь?
– мысли Мальцева были уже заняты предстоящей самостоятельной работой в отделе. Новую информацию он пока не воспринимал.

– Он когда - то работал вместе с Морозовским в лаборатории по изучению воздействия психотронного оружия на людей, - Кочиев надевал пиджак, стоя перед зеркалом.
– имеет определенные способности такого же плана, что нам демонстрировал этот барабашка... ну Арвид. А такой человек в нашей работе уж точно не будет лишним.

Полковник взял дипломат, набросил на плечо небольшую спортивную сумку и направился к дверям.