Не повторяется такое никогда!
Шрифт:
— Леонид, а откуда вы берёте топливо для вертолётов? — спросил Морозевич своего бывшего партнёра по футболу. Бензозаправщики в городок вроде бы не въезжают.
— Въезжают, только не автомашины, как ты, наверное, предположил, а цистерны. Их немцы нам подвозят по железнодорожной ветке. Мы его сливаем в танкеры, откуда уже бензозаправщиками и развозим к вертолётам. Это уже полностью моя парафия.
Андрей вспомнил, что он, действительно видел железнодорожную ветку, которая проходила наискось от КПП в районе ТЭЧ. Она протягивалась за стадионом (как бы разделяя штабы батальона и полка) до новой котельной. Ранее он думал, что по ней, кроме брикета в котельную, ещё подвозят какие-нибудь грузы для гарнизона и для самих вертолётов. Всё это, конечно, подвозили, но теперь он знал, что по этой ветке подвозят и топливо.
Месяца через два после этого разговора Андрей, идя в котельную под ТЭЧ, увидел двух копошащихся на рельсах ветки мальчишек, которые, спустя менее
Таким образом, слова Леонида нашли визуальное подтверждение у Андрея. А тот первый вечер в гостях у Коробчинских ему хорошо и надолго запомнился — он был знаменателен хотя бы тем, это было возвращение в юность, воспоминания двух земляков, которые сейчас были оторваны не только от своих родных мест, но и от своей великой Родины.
ГЛАВА 19. Праздник
Следующий день выдался отменным — было тепло и солнечно, на небе не единой тучки. Погода как будто бы и сама подготовилась к празднику. А праздник для лётчиков был очень важным — День военно-воздушных сил. Правда, точнее это был День воздушных сил СССР — профессиональный праздник пилотов воздушного флота, который праздновался ежегодно, в третье воскресенье августа месяца и, естественно, в этот день полагалось проводить праздничные мероприятия, приуроченные к этому событию. В 1976-м году он припадал на 15 августа. А вот именно День военно-воздушных сил установлен 12 августа. В этот день в 1912-м году по Военному ведомству России был издан приказ номер 397, согласно которому вводился в действие Штат воздухоплавательной части Главного управления Генерального штаба. Но, поскольку гражданский и военный праздник разделяли считанные дни, то и решено было отметить военный праздник в воскресенье.
Андрей к тому времени уже хорошо различал вертолёты, которые частенько появлялись в небе над городком. Видел он эти вертолёты и на аэродроме. Нет, конечно, на сам аэродром, как и говорил Леонид, служащих туда не пускали (за редким исключением), но вертолёты были видны и из-за КПП полка. Видна была часть аэродрома с вертолётами, стоявшими на гофрированных металлических листах, которыми был покрыт этот участок аэродрома. Вдали виднелась и бетонная полоса. В Борстеле стоял 178-й отдельный вертолётный полк (в/ч пп 13993), на вооружении которого, наряду с вертолётами Ми-8, находились уже и новые вертолёты Ми-24. Оба вертолёта были выполнены по одновинтовой схеме с пятилопастным трёхшарнирным несущим и трёхлопастным рулевым винтами.
Но эти два вертолёта всё же несколько отличались друг от друга. Носовая часть фюзеляжа обеих вертолётов представляла собой самостоятельный отсек с полусферой носовой части — фонарём, который обеспечивал обзор экипажу, но спроектированы они были всё же по-разному. Вертолёт Ми-8 был, если так можно сказать, более "тупорылым". В той же носовой части были размещены кабина экипажа, органы управления вертолетом и двигателями, приборное и другое оборудование. На встроенных боковых держателях могли устанавливаться блоки неуправляемых реактивных снарядов (НУРС) и пулемётные контейнеры, подвешиваться бомбы калибром 50-250 кг. Сверху держателей на направляющих рельсах могут размещаться до 6 ПТУР. Грузовой отсек и моторная часть вертолётов не так уж сильно отличались друг от друга. Зримое отличие вертолета Ми-24 обнаруживалось в воздухе — если у Ми-8 было трёхопорное, неубирающееся шасси, с самоориентирующейся фиксируемой в полёте передней стойкой, то у Ми-24 было уже трёхточечное убирающееся шасси с носовым колесом. Кроме того, Ми-24 имел некие "крылья" (или балки) — две его части по обе стороны от фюзеляжа примерно на средине его высоты, которые использовалось для подвески вооружения.
Но вот модификации Андрей пока что различать не мог (Ми-24А, Ми-24В или ещё какие-то), да и было их множество, тем более, что этот вертолёт экспортировался во многие страны мира. Самая массовая модификация этого вертолёта была Ми-24В. При этом Ми-24 имел неофициальное название "Крокодил". Но среди лётчиков бытовало ещё такое интересное прозвище этого вертолёта как "Стакан", присвоенное ему из-за плоских стёкол кабин летчиков, вызывающих ассоциации с гранями гранёного стакана. Этот вертолёт стал первым в отечественной
Андрею нравилось наблюдать, как летают эти вертолёты, похожие на стрекоз, нравилось их мерное негромкое стрекотание — не то, что рёв в Цербсте. Было что-то завораживающее в их плавном движении — их можно было детально рассмотреть в полёте, не то, что МиГи. Но особенно нравилось ему смотреть, как они взлетают и садятся. Если все самолёты при взлёте поднимают свой нос, то, к удивлению Андрея, вертолёты наоборот немного наклоняли свой нос, а при посадке едва заметно его поднимали. Их посадка напоминала ему когда-то виденную по телевизору посаду на воду диких гусей, которые, снижаясь, выпускали свои лапы с широкими перепонками и, одновремённо с крыльями, гасили свою скорость. Сначала посадка гусей, конечно, больше походила на посадку самолётов, но вот уже в завершающей стадии это было вертолётное подобие — опустив лапы в воду, гуси медленно проседали на её поверхность.
Но сегодня гарнизон наполняли не рокочущие звуки вертолётов в небе, а бравурные марши земных оркестров. Этот праздник авиаторы праздновали с большей пышностью, нежели другие — 1 и 9 Мая или 7 ноября. В городке только один раз в год проводился своеобразный мини-парад, и это происходило именно в День воздушных сил СССР. Это скорее был даже не парад, а просто расширенный смотр подразделений гарнизона, которые по отдельности проходили не один раз. Но все те смотры не были предназначены для глаз сторонних зрителей, а вот этот предназначался именно для них. Многие военнослужащие с самого раннего утра уже прохаживались по территории городка в парадной военной форме с полным комплектом (имеющихся лично у каждого, но количественно отличающимся) орденов и медалей. Нарядными были и жёны офицеров и прапорщиков, их дети. Немного принарядились и служащие, хотя они, как и члены семей военнослужащих, участия в параде не принимали.
У центральной дороги возле стадиона (примерно по центру) установили небольшую деревянную подставку — некое подобие трибуны, мимо которой в сторону КПП должны будут следовать все военнослужащие — от солдата и до высших офицерских чинов. Сосредотачивались эти подразделения за поворотом к санчасти. На трибуне же заняли места армейское руководство штаба полка и командование ОБАТО. В батальоне в состав многих служб входили служащие, но они в параде, как уже говорилось, участия не принимали. Поэтому некоторые службы батальона выглядели малочисленными. В полку же служащих были единицы, лично Андрей знал только одного такого служащего — синоптика. И вот в чётко установленное время притихший до того оркестр вновь с новой энергией заиграл марш, и по этой команде началось движение подразделений. Жёны военнослужащих с детьми, а также Андрей, его коллеги, Андрей Александров и практически все служащие (кроме тех, кто был на смене) расположились на противоположной стороне трибуны. Посмотреть было на что. Конечно, авиация это не сухопутные войска, где хождению строевым шагом уделяют очень много времени. Но, следует признать, что шли ВВС-ники очень даже не плохо. Для офицеров это было неудивительно — их всё же муштровали в училищах, а вот для солдат несколько неожиданно. Но, вероятно за несколько дней до праздника сержанты свои подразделения немного погоняли, и они тоже шли неплохо. Но самое главное, что все очень старались пройти мимо трибуны как можно лучше. Увидел Андрей и Леонида, маршировавшего в строю своих однополчан.
Вполне прилично прошёл и отдельный батальон аэродромного технического обслуживания. Но вот среди его состава была одна уж очень неординарная фигура. Это был прапорщик Пинчук. Обычно в марше военнослужащие как бы подают грудь вперёд, расправляя при этом плечи. Но у Пинчука получалось подавать вперёд только свой толстый живот, который очень уж сложно было назвать грудью. Он очень старался, маршируя своими небольшими ножками. И от этого у него только смешнее всё получалось. Даже стоящие на трибуне старались скрыть свои улыбки, увидев это зрелище. Они не могли сердиться — то, что у Пинчука не всё получалось как надо, не могло ему быть поставлено в вину, ведь он очень старался, но таким уж он уродился и, видимо, не предназначен был для строевых маршей. У прапорщика, как и у других военнослужащих, имелись награды, у молодых офицеров и прапорщиков — это, как правило, были юбилейные медали. У Пинчука пока что имелась только одна медаль, которая при каждом его шаге мерно покачивалась. И вот эти обстоятельства дали повод уж очень острому на слово одесситу Владиславу Пивовару громко продекламировать: