Не повторяй ошибок
Шрифт:
— еще недавно инициатива исходила от тебя, — напомнил Бишоп.
— Забудем об этом. Нам обоим было страшно и больно… и хорошо вместе. Но давай ограничим себя лишь тем, что необходимо, — вычислим совместно того, кто мешает и нам, и всем вокруг нас нормально жить.
— Тони удивится, но будет рад заключенному нами союзу, — отшутился Бишоп.
— Ну и прекрасно. Он хороший парень.
Эми Фоулер открыла глаза и уставилась взглядом в потолок. Потолок был тот же, больничный, белый, с маленькими сероватыми трещинками, надоевший
Слава богу, что хоть ветер перестал выть за стенами, как стая голодных волков, и вьюга не бьется больше во вздрагивающие под ее напором оконные стекла.
Успокоительные лекарства, которыми напичкали Эми, привели к печальному результату — она утеряла ощущение времени. Сколько дней прошло с тех пор, как полицейские нашли мертвого Стива? Два, три или больше?
Слезы покатились по ее щекам. Стива нет! Ее рука проникла под одеяло и погладила пока еще плоский девичий живот. Его ребенок там, и скоро все обнаружится.
Эми хотелось вновь вернуться в царство снов, где нет места ни воспоминаниям о прошлом, ни мыслям о будущем ребенке, зачатом от Стива, но доктор Дэниэлс с мрачным выражением лица объявил ей недавно — вчера или позавчера, не важно, — что запретил давать ей снотворное. Близок момент, когда ей придется столкнуться с реальными проблемами, а не с теми грезами, которые так ласкали ее воображение. Взглянуть в лица матери и отца после ее признаний, вытерпеть длительную церемонию похорон Стива, класть на его гроб цветы и выслушивать соболезнования с гнусным подтекстом от школьных подруг и приятелей! А потом каждое воскресенье приходить с цветочками к могиле Стива.
— Эми!
Бонни стремительно ворвапась в комнату, полная энергии, но опять с тем же жалостливым выражением на лице, которое доводило Эми до истерики.
— Доктор Дэниэлс настаивает, чтобы ты поела. Сейчас сестра принесет тебе горячий завтрак.
— Пусть съест его сама, — равнодушно произнесла Эми, однако нажала на кнопку, чтобы спинка кровати помогла ей принять сидячее положение.
Бонни уселась на больничный стульчик рядом с кроватью.
— Буря утихла, если тебя это интересует, а твоя мама позвонила и предложила забрать тебя домой.
— В школе занятия не возобновились?
— Нет. Но, возможно, завтра…
— Лучше бы никогда, — заявила Эми. — Все уже знают?
— Наверное. Но вряд ли кому-либо в голову придет злорадствовать. Скрывать твою беременность бесполезно. — Бонни рассуждала и говорила по-взрослому. — Сделать выбор придется тебе самой. Но знай, что ты не одинока, что многие хотят и могут тебе помочь.
— Папа просто убьет меня, и дело с концом.
— Не говори глупости.
— Все равно, как мне дальше жить? Я знаю только одно — Стив умер, смотался на тот свет и оставил меня со своим ребенком в животе.
Бонни не стала настаивать на продолжении дискуссии и напоминать Эми, что и женщина тоже играет не последнюю роль в акте зачатия.
— Он, сволочь, мог хотя бы оставить перед смертью завещание, где признал бы свое отцовство, — обозлилась уже вполне пробудившаяся от сна Эми.
— Ты не должна
— А ты готова поставить доллар против моего, что это не так? — Эми зло засмеялась. — Ему не нужно было никакое общество и ничья любовь и дружба. Он всегда был одиночкой и в любой игре хотел хоть на полдюйма, но опередить партнера. Такова его подлая, мерзкая натура. Это его и погубило.
— О чем ты говоришь? Ты же его любила! — Бонни смотрела на подругу с изумлением и тревогой.
— Живого, но не мертвого гаденыша, который позволил убить себя из-за мелочного эгоизма, из-за своих нелепых планов.
— Каких?
— Планов быстро разбогатеть и поплевать свысока на макушки своих товарищей, ну и мне показать, чего стою я, а чего стоит он. Думаешь, он хотел всю жизнь потеть на бумажной фабрике и зарабатывать гроши? Нет! Стив Пенман был не такой. Ему требовалось много, очень много деньжищ, и он собирался заграбастать их сразу.
— Ты, Эми, говоришь о каком-то конкретном плане? Может ли это иметь отношение к тому, из-за чего его убили?
— Не знаю. Может быть, он просто трепался, но у него была идея выжать деньги из той сволочи, которая прикончила Адама Рамсея. И Стив знал, почему Рамсей был убит.
— Что? И как давно тебе все это стало известно?
Эми ничуть не разделяла волнения подруги. Она равнодушно пожала плечами:
— Не помню. Может, сто лет назад… Когда косточки Рамсея откопала твоя сестренка, я так полагаю. В тот день Стив как раз и намекнул, что знает, кто расправился с Адамом. Сперва он не желал делиться этим со мной. Ему нравилось выставляться, трепать языком, заявлять, что я по сравнению с ним — полный нуль, что ему ведома тайна, которая обогатит его, все равно как Аладдина его волшебная лампа. Ну а потом… он все же проболтался.
— Что же он тебе сказал?
— Что у Адама был нюх ищейки, что тот совал свой нос везде, чаще туда, куда не надо, и на этом погорел. Что он, Стив, побьется об заклад, что Адам вынюхал приличное дерьмо, стоящее больших денег, но для него это кончилось хуже некуда. Стив был уверен, что ему повезет больше, что он не такой дурак, как Адам.
Бонни едва удержалась, чтобы не закричать.
— Но почему, почему ты до сих пор молчала, Эми?
— Не знаю… Сначала я держала слово, данное Стиву, никому не говорить об этом. Потом, когда Стив умер, я надеялась на его благодарность за то, что я сохранила его тайну. Может быть, он на том свете все-таки будет обо мне помнить.
Бонни не знала, что ответить подруге.
— Когда лихие ребятки нашей Миранды доставят сюда Марша? — поинтересовался Тони.
— Возможно, через полчаса местный пророк будет уже здесь. Все зависит от высоты снежного покрова. — Бишоп сверился с часами. — Бюро погоды на удивление попало в точку. Буря прекратилась минута в минуту, соответственно прогнозу.
— Чем займемся, шеф? — Тони был назойлив, как не впавшая вовремя в спячку осенняя муха.
— Тем же, чем всегда.