Не позднее полуночи (сборник)
Шрифт:
Она взяла стакан, осушила до дна, поморщилась, встала и снова пошла к столу. Гай Унгер опередил ее и забрал бутылку.
– Тебе довольно, Элен, – отрывисто сказал он. – Не налегай.
Она секунду смотрела на него сверху вниз, потом уронила пустой стакан и вернулась к стулу. Вульф смотрел на нее.
– Нет, мисс Вельц, – сказал он, – я не надеюсь за двадцать минут вытащить из вас разгадку преступления. Больше всего я рассчитывал укрепить свою уверенность в том, что вы от меня что-то скрываете, и вы эту уверенность укрепили. Теперь я берусь за работу и, признаюсь, не слишком верю в успех. Может
– Мне нечего вам сказать!
– Ерунда! Вы на грани истерики.
– Ничего подобного.
– Полегче, Элен. – Гай Унгер уставился своими глазками на Ниро Вульфа. – Послушайте, не могу взять в толк… Как я понимаю, вам нужно что-то, чтоб вывести Леонарда Эша из-под обвинения в убийстве. Правильно?
– Да.
– И все?
– Да.
– А вы не скажете, вас нанял адвокат Эша?
– Нет.
– А кто?
– Никто. Отвращение к роли свидетеля обвинения и параллельно – сомнение в вине мистера Эша.
– Почему вы усомнились в его вине?
Плечи Вульфа чуток поднялись и сразу опустились.
– Интуиция. Противоречивость.
– Понятно… – Унгер сжал свой ротик, который и сжимать-то не надо было. – Стреляете наудачу… – Он подался вперед и добавил: – Поймите, я не спорю, это ваше право. Конечно, у вас нет никакого статуса, вы же сами сказали: вас никто не нанимал, но если мисс Вельц пошлет вас к черту, вы от нее все равно не отвяжетесь, раз решили поехать сюда. Она ответит на все, что имеет какое-то отношение к убийству, и я тоже. Мы все сказали полиции и окружной прокуратуре, почему б не сказать вам? Вы и меня рассматриваете в качестве подозреваемого?
– Да.
– Ладно. – Он откинулся назад. – Я познакомился с Мэри Виллис год назад, чуть больше. Несколько раз водил ее в разные места, сначала раз в месяц, потом, может, чуть чаще – в ресторан или на шоу. Мы не были помолвлены, не собирались пожениться, ничего такого. В последнюю неделю июня, ровно за две недели до смерти, у нее были отгулы, и мы вчетвером решили поплавать на моем катере – вверх по Гудзону и по озеру Шамплейн. Двое остальных – мои друзья, мужчина и женщина, назвать вам имена?
– Нет.
– Так я оказался на снимке, фигурировавшем в деле об убийстве, – из-за недельной поездки на моем катере, которую она совершила незадолго до того… На самом деле, что такого, мы просто съездили вместе отдохнуть. Но когда ее убили, полиция прикинула, что я – неплохой кандидат. В моих отношениях с Мэри не было ровно ничего, что могло бы заставить меня желать ее смерти. Есть вопросы?
– Нет.
– Если бы они и откопали мотив, все равно бы далеко не продвинулись, потому что я точно не убивал ее вечером пятнадцатого июля. Это был четверг. В пять часов дня я плыл на своем катере по реке Гарлем, потом вошел в канал и в десять часов вечера спал в том же катере на якорной
– Один-два. – Вульф поерзал на твердых досках стула. – Чем вы занимаетесь?
– Господи! Вы что, газет не читаете?
– Читаю. Но они писали об этом несколько недель назад и, насколько я помню, как-то туманно. Брокер, кажется. Биржевой маклер?
– Независимый предприниматель. Практически любые посреднические операции.
– У вас есть офис?
– Он мне не нужен.
– Вы выступали посредником при каких-либо операциях, связанных с АО «Бэгби на линии»? При каких-либо сделках?
Унгер вскинул голову:
– Что за странный вопрос! Почему вы спрашиваете?
– Потому что подозреваю, что ответ – да.
– Почему? Просто из любопытства.
– Так, мистер Унгер… – Вульф поднял ладонь. – Раз уж вам довелось про меня слышать, вы, наверное, знаете, что я не люблю ездить на машине, даже когда за рулем сидит мистер Гудвин. Неужели вы думаете, что я отправился сюда на экскурсию просто наобум? Если вопрос вызывает у вас затруднение, можете не отвечать.
– Затруднений не вызывает. – Унгер повернулся к столу, налил себе в стакан на палец виски, добавил на два пальца воды из сифона, поболтал, сделал глоток, за ним второй, потом наконец поставил бокал и вернулся к Вульфу.
– Я скажу вам, – заговорил он другим тоном. – Вся эта история чертовски глупа. Мне кажется, вы вбили себе в голову какую-то дичь, бог знает что, и я хочу поговорить с вами с глазу на глаз. – Он встал. – Давайте пройдемся.
Вульф покачал головой:
– Не люблю разговаривать на ходу. Если вам надо что-то сказать без свидетелей, то мисс Вельц и мистер Гудвин могут нас покинуть. Арчи?
Я встал. Элен Вельц посмотрела снизу вверх на Унгера, затем на меня и медленно встала со стула.
– Пойдемте нарвем цветов, – предложил я. – Мистер Унгер хочет, чтобы я был на виду, но вне зоны слышимости.
Она тронулась с места. Мы пошли по яблоневым паданцам и по паданцам еще каких-то деревьев и оказались на поляне, где трава и прочая растительность доходили до колена. Она шла впереди.
– Ну, лютики я знаю, – сказал я ей в спину, – а эти синие как называются?
Ответа не последовало. Через сотню ярдов я повторил попытку:
– Мы далеко, – разве что он станет кричать в рупор.
Она шагала дальше.
– Последний звонок! – сказал я. – Согласен: только маньяк способен броситься на мистера Вульфа в подобных обстоятельствах, но вдруг он и есть маньяк? Я давно понял: люди, причастные к делу об убийстве, способны на все.
Она с ходу развернулась:
– Он не причастен к делу об убийстве!
– Пока мистер Вульф не определится – причастен.
Она рухнула в траву, скрестила ноги, уткнула лицо в ладони и затряслась. Я стоял и смотрел вниз, ожидая соответствующего звукового сопровождения, но его не последовало. Она просто лежала и тряслась, что выглядело довольно нелепо. Прождав с полминуты, я присел возле нее на корточки, прочно зафиксировал ее голую лодыжку и веско произнес: