(Не)приемный папа
Шрифт:
– Угу. Только, не думаю, что это правильно, - тихо говорит она, накидывая палантин. – Я и так сегодня глупость совершила, позвонив тебе.
– Почему? – останавливаю, хватая за руку, и не позволяю покинуть машину. Ксюша замирает и во все глаза смотрит на меня.
– Ни к чему чужому мужчине проблемы посторонней для него женщины.
– Ты не посторонняя, - говорю вполне искренне. – Ты любишь мою дочь. Защищала её, когда меня рядом не было. Ты ей почти матерью стала, поэтому я хочу, чтобы ты и дальше рядом была. Я очень благодарен тебе.
Ксения грустно кивает и деликатно вытаскивает
– Просто не замыкайся в своих горестях, - говорю на прощание.
Ксюша опускает голову и бредёт к подъезду. Такая маленькая и несчастная, что в грудине что-то лопается. Зараза!
Выскакиваю из машины и бегу следом, нагоняя её уже в подъезде. Хватаю за руку, разворачиваю к себе и целую. Просто губами к губам прикасаюсь и замираю, ожидая, что сейчас мне прилетит по морде.
Но она закрывает глаза, судорожно втягивает воздух, дрожа всем телом, а потом сама разрешает поцеловать себя по-настоящему. Губы приоткрывает, позволяя углубить поцелуй, и обмякает в моих руках.
Впервые у меня так крышу сносит. От обычного, мать его, поцелуя. Но даже не в нём дело. Я чувствую себя нужным, особенным. Раньше мной пользовались, впрочем, как и я. Женщины искали выгоду, велись на деньги. Ещё раньше просто на смазливую морду и дерзость.
А теперь всё было иначе. Ксюша видела во мне мужчину – защитника. И, чёрт! Это подкупало, это заставляло идти за ней, как собачонке на привязи. Мужчина всегда хочет почувствовать себя рыцарем, несокрушимой скалой, способной на всё. И если женщина ему даёт это чувство, то всё – он пропал.
Я пропал! Я утонул в Ксении, как в бездонном океане, наполненном нежностью.
– Это неправильно, Дим, - шепчет она, отрываясь от моих губ. – Я беременна, я замужем. Отпусти.
– Ты сама-то хочешь уйти?
– А что значат сейчас мои желания? – горько усмехается она, поднимая на меня, наполненные душевной мукой, глаза.
– Только это и важно, Ксюш.
– Костя не отпустит. Я ношу его ребёнка, - Ксюша гладит меня по щеке. – Ещё вчера я бы отдала всё за такие слова от тебя. Даже признаваться стыдно, но я влюбилась в тебя почти с первого взгляда. И ведь решила уже, что уйду от мужа. Я больше не в состоянии терпеть его тиранию. Ещё вчера вечером пыталась найти выход из своего сложного финансового положения. Работа малооплачиваемая, идти по сути некуда. Но я была счастлива от своей смелости, от того, что приняла для себя переломное решение. И вдруг ты с таким заманчивым предложением, которое решает львиную долю моих проблем, но ещё сегодня мне сказали о малыше. Куда я теперь пойду, Дим? – по щекам Ксюши катятся крупные слёзы.
– Не усложняй. Я приму тебя с ребёнком. Всё будет хорошо.
– Это сейчас ты так говоришь, а потом? Что будет потом? Я насмотрелась на женщин, которые бросались в омут с головой, наплевав на всё. А после оставались у разбитого корыта. На них сыпались упрёки о том, что они содержанки, да ещё и чужой ребёнок на шее у мужчины. Я так не хочу. Я так не смогу!
– Ксюша, прекрати. Я никогда так не поступлю.
– Потому, что я нужна Варе?
– Потому, что ты нужна мне. Мне с тобой хорошо. Просто рядом находится, понимаешь?
– Хорошо, - шепчет она, а я не сдерживаюсь и ещё раз жадно её целую. На губах до сих пор привкус маминых булочек с корицей. Он кружит голову и наполняет теплом.
– Нас увидеть могут, - отстраняется Ксения, когда где-то в подъезде раздаётся хлопок двери. – Не хочу, чтобы соседи сплетничали. Уходи, Дим.
– Позвони мне. Обязательно. Слышишь?
Ксюша кивает и поднимается по лестнице. Не оборачивается, хотя мне безумно хочется увидеть ещё раз её пылающие щёки и лихорадочный блеск в глазах.
И не думает же она, что я так просто сдамся? Сама ведь сказала, что любит. Ухмыляюсь своим мыслям и выхожу из подъезда, решив бороться за эту женщину до победного конца.
Глава 8
Ксения
Как только оказываюсь дома, перестаю сопротивляться сметающему урагану чувств. Сползаю на пол и начинаю плакать. Я должна сейчас себя чувствовать самой счастливой, но этого нет. Вместо счастья, прожирающая насквозь безысходность. Сейчас мне почти хочется, чтобы беременность пошла по предыдущим сценариям. Это ужасно, и я начинаю себя ненавидеть за такие мысли.
Но и броситься в омут с головой не могу. Я здраво оцениваю свои шансы с Димой. Приживалка с чужим ребёнком на шее. Это только в сказках бывает счастливый конец, а в жизни всё иначе. Есть исключения, конечно, но они касаются любви. Настоящей, искренней, всеобъемлющей. Если мужчина любит, то примет женщину любой. И моя проблема заключается как раз в том, что я не верю в любовь Димы.
Я ему удобна, у него есть благодарность, которую он может принимать за любовь. Слишком мало мы знакомы, чтобы говорить о каких-то глубоких чувствах. Бывает, конечно, любовь с первого взгляда. Но, как мне кажется, это не Димин случай. Возможно, мой, но не его. Что уж говорить, если я сама потерялась в собственных чувствах! Как я могу здраво оценивать ситуацию и чужое к себе отношение?
Встала и, покачиваясь, побрела в спальню. Сегодня даже ужинать не хотелось. Вообще ничего не хотелось, кроме как вырубиться и ни о чём не думать.
Утром едва хватает сил, чтобы приползти на работу.
– Ксюш, что с тобой? – начальница сразу отмечает мой «цветущий» вид.
– Нездоровится, - отмахиваюсь, стараясь побыстрее скрыться с её глаз.
– Ты не знаешь, как там Варя? А то служба опеки собралась отправлять проверку…
– У Вари всё отлично. Она счастлива.
– Значит, ездила, - по-доброму вздыхает женщина. – Иди уже, горе моё, - машет она рукой, отправляя меня на обход.
С начальством мне повезло. Антонина Владимировна относится ко мне, как к дочери, искренне переживает за меня. Наверное, именно поэтому ещё не уволила такого ненадёжного сотрудника. Кто ещё будет терпеть, когда его подчинённый по месяцу-полтора валяется в больнице? И это не один раз в год.
Погладила свой плоский живот и тихо прошептала:
– Малыш, ты уж не обижайся на маму. Ты ни в чём не виноват. Я уже тебя люблю и жду. Главное расти, сил набирайся и появляйся на свет здоровеньким.