Не прикасайся!
Шрифт:
Здесь он мне льстит. Если болельщики какие и были, то уж точно растворились после того, как я перестала выступать. Восхитились чемпионкой мира Гавриловой - и утекли болеть за других.
- Три, два, один... поехали! Дамы и господа, рад приветствовать вас на ток-шоу «В тренде». С вами я, Геннадий Киреев, а также самые интересные истории современности! Потеряла зрение, но не волю к победе: сегодня у нас в гостях талантливая фигуристка, золотой призер этапа юниорского Гран-при, ученица одного из самых
Играет задорная музыка, раздаются аплодисменты. Я растерянно улыбаюсь, потому что не понимаю, куда нужно смотреть и надеюсь, что не сильно отворачиваюсь от камеры. Хотя, наверное, Геннадий меня поправит, если что?
– Здравствуй, Настя, рад встрече с тобой.
- Здравствуйте, Геннадий.
- Настя, давай представим тебя нашим гостям. Итак, ты - фигуристка, одиночница, мастер спорта и ученица Александра Крестовского, так?
- Да, все верно. Я бывшая фигуристка, я давно не выступаю.
- Господа, поверьте, для фигурного катания это большая потеря. Но давайте начнем с самого начала. Насть, как вы вообще пришли в этот спорт и как попали к Крестовскому? Сложно было отобраться в его группу? Вообще, в какой момент ты поняла, что готова связать свою жизнь с фигурным катанием?
- На самом деле, я не помню, чтобы такой момент был. Так как я родилась очень слабой, мама умерла при родах, папе сразу сказали, что меня нужно закаливать и укреплять. Посоветовали отдать в бассейн, но у меня после первого же занятия началась жуткая аллергия на воду в нем. И тогда брат привел меня на каток.
- Сложно было учиться?
- Нет, у детей все проще, у них нет страха перед падением или чем-то еще. Мне показали, как стоять, я попыталась поехать. Упала, похихикала, тогда брат взял меня за руки и начал катать. Но никто не мог ездить со мной на катке регулярно, поэтому Вова...
- Вова - это ваш брат?
- Да. Вова нашел мне тренера. Александра Олеговича.
- Он тогда еще не был известным тренером?
- Нет. Ему было всего двадцать. Он подрабатывал обучением новичков, мы стали одними из первых его учениц.
- Мы - это?..
- Я и Гаврилова Света.
- У вас быстро набралась группа?
- Да, руководство клуба организовало групповые занятия, пригласило еще специалистов по фигурному катанию, потому что у Александра Олеговича было мало опыта. И мы неожиданно для всех начали занимать какие-то места на первенствах и небольших кубках. Тогда за нас взялись серьезно.
- У вас не было желания уйти к другому тренеру? От неопытного и непрофессионального Крестовского к кому-то уже создавшему плеяду звезд?
Я хмурюсь. Мне не нравятся такие вопросы, но пока что повода обходить их нет.
- Нет, мне нравилось в «Элит». Я не
- Получалось?
- Да.
- Но все же у Светланы Гавриловой получалось лучше.
- Да, она обыгрывала меня очень часто.
– И что случилось, когда Светлана получила травму?
- Решением федерации я поехала на этапы юниорского гран-при и заняла первое место на одном из них.
- Но на второй вас не пустили?
- Да. Света восстановилась и меня сняли с этапа.
- Разве это допустимо?
Я пожимаю плечами.
- Почему нет?
Особенно если твой тренер считает тебя деревянной и ни на что не годной.
- Вы считаете, это справедливо? Ведь у вас, имеющей в активе золото одного этапа, был шанс на финал, а у Светланы их не было.
- Тренерский штаб решил так.
- Вы знаете, почему?
Я медлю. Кусаю губы, хоть и знаю, что на меня сейчас направлены камеры, но не могу сдержаться. Ну же, Настя, для чего ты вообще сюда пришла? Чтобы рассказывать, как Вова водил тебя на каток?
- Да, знаю. Александр Олегович считал, что я посредственна. И что у Светы больше шансов отобраться на юниорский чемпионат мира. У меня были... некоторые ошибки, которые могли мне помешать.
- Например?
- Лутц с неправильного ребра. И центровка на вращениях.
- Это достаточно серьезные ошибки, чтобы не делать на тебя ставку?
- Так решил Александр Олегович.
- Вы улыбаетесь, когда об этом говорите. Но ведь наверняка в тот момент было обидно.
– Да, конечно. Я расстроилась, следствием чего и стала авария, после которой я не вижу.
- Вот как...
– Он, кажется, действительно удивлен. - Что ж, спасибо за откровенность, Насть. Понимаю, насколько для тебя непростая тема. Расскажешь подробнее?
- Я почти ничего не помню…
Помню отцовский бар, помню обиду, раздирающую изнутри, в которой я не признаюсь на публичном интервью. Плевать на этап, на Гаврилову, которая вдруг стала врагом. Ничто не сравнится с обидой влюбленной девчонки, которая вдруг услышала про себя «посредственность» от человека, который был для нее богом.
Помню ключи от машины, помню, как неслась по ночной дороге, и это было совсем другое ощущение, нежели с Вовкой, в чистом поле. Потом помню только грохот, обжигающую вспышку – темноту.
Было больно и очень страшно, я приходила в себя урывками, на пару секунд, чтобы снова отключиться. А когда проснулась окончательно, папа огорошил новостью. Зрение, скорее всего, не вернуть.
- Произошла авария, из-за ожога и удара я потеряла зрение. Очнулась на больничной койке и с тех пор не выходила на лед.