(Не)прошедшая отбор
Шрифт:
Тяжело вздохнув, я напялила растянутую майку и старые отцовские штаны. Его монструозные резиновые сапоги, предназначенные специально для этих целей и оттого заляпанные по самые голенища, ждали меня во дворе.
После чистки нужно будет идти в баню и тщательно там отмываться. Но въедливый запах еще какое-то время останется со мной.
Сараюшка, в которой содержались свиньи, находилась с другой стороны двора, на открытом месте, за которым простиралось поле.
Запах стоял такой, что у меня навернулись на глаза слезы. Кажется,
В первой загородке содержались Минька, Антошка и Донька, а во второй Лизка и Тамарка. Я их всех приласкала, погладила и похвалила, потому что хоть они и грязноватыми были, но все равно милыми. Первые, кстати, были страшными безобразниками, поэтому, прежде, чем открыть загородку и выпустить их, чтоб не мешались, я подперла дверь сарая. А то еще выбегут, и лови их по всему Ларюшино.
Я наваливала тяжелой лопатой в тачанку из первой загородки нечто, в которое превратились насыпанные на пол отцом в прошлый раз свежие опилки, и представляла.
Когда-нибудь у меня будет квартира в городе. Мне не надо шикарных апартаментов, подойдет самая малюсенькая. Только, чтоб там две комнаты было. В одной буду спать, а во второй поклею белые обои и постелю белый линолеум. Белый-пребелый. И стол белый поставлю, и стулья. Будет это мой кабинет маникюра. Дам объявление в газету, да или даже вон, в интернете. И стану жить-поживать, и добра наживать!
Безо всяких поросят... за которыми убирать надо.
Замечтавшись, я совсем позабыла о подозрительно притихших поросях, которые, как выяснилось, замыслили страшное. Пятнистый Антошка – главный зачинщик всех безобразий, пихнул задом балку, подпирающую дверь и, само собой, начисто ее снес.
С победным хрюканьем и диким топотом копытец Антошка, Минька и Донька вырвались на свободу.
– О нет, - прошептала я, бросая лопату, и схватилась за голову. – Только не это! Ну вернитесь, поросяточки, миленькие, хорошенькие, ну пожалуйста!
Моим мольбам они, конечно, не вняли. Разбежались в разные стороны и, как бешеные, принялись носиться по открытому пространству, радостно похрюкивая от счастья.
Все мои попытки призвать их к порядку были безуспешными и, конечно, даже смешными. В довершение всего, подлец Антошка бросился мне прямо под ноги и, не удержав равновесие, я плюхнулась прямо в кучу извачканных опилок.
Болезненно скривилась - ушибла лодыжку, и… Жутко обидно! Так обидно, что я даже подняться не могла. А в следующую секунду услышала сдавленный смех. Оказывается, за моими совместными со свиньями кульбитами уже давно, помирая от хохота, наблюдали двое – парень и девушка.
Хорошо одетые, модные и уверенные в себе - они явно были не местные, не ларюшинские. Похоже, из съемочной группы реалити-шоу.
Мало того, что насмехались, так девушка еще и записывала происходящее на айфон.
– Выкладывай видос, скорей выкладывай, - толкал ее в бок парень. – Эта свинота произведет фурор!
– Зачем
Хотела сдержать слезы, чтобы не заплакать перед ними, но не могла. Они катились по щекам – ненужные, горячие и стыдные.
– Заткнись, чухонка деревенская, - свысока бросила девушка. – Могла бы еще поблагодарить, что тебя в сторис выложили.
Я попыталась что-то ответить, но не могла справиться с рыданиями. Ну вот, совсем я все испортила! Надо хотя бы было сделать вид, что мне наплевать на их насмешки…
А парень меж тем достал сотенную купюру и помахал ей, брезгливо вытянув руку.
– Эй, ты, свинюшка, смотри, что у меня е-е-есть, - пропел противным голосом. – Если еще немного поваляешься в грязи для видоса, эта бумажка станет твое-е-ей…
Сидя в грязной, вонючей куче, я плакала и никак не могла взять себя в руки.
Чувствовала себя отвратительной, грязной, недостойной… Не девушкой. Не человеком…
Как они смеют предлагать мне такое? Неужели думают, что я… Что я, ради этих ста рублей…
– Что здесь происходит?
Знакомый голос заставил меня поднять голову.
Это был Глеб Рудной во всем его великолепии. Своей мужественной красотой и стильным видом он буквально затмил солнце.
– Да ничего особенного, Глеб Аркадьевич, просто… сторис, - пожала плечами девушка, кокетливо захлопав ресницами.
– Просто сторис? – выгнул бровь Рудной. – Просто сторис, ты говоришь? Кто позволил вам издеваться над этой девушкой? Возомнили себя лучше ее? Да ни черта вы не лучше!
А в следующее мгновение он выхватил из рук девушки айфон и зашвырнул его прямиком в ведро с помоями.
– Никчемные. Самодовольные. Безмозглые. Пустышки, - с яростью сказал Глеб, прямо глядя им в глаза. – Вы даже рядом с ней не стояли! С этого момента вы оба уволены из реалити-шоу «Царевна-лягушка» и я лично прослежу, чтобы ни на одном из каналов вас не взяли даже кофе на съемочную площадку самой захудалой передачи приносить.
Он подошел ко мне, наклонился, и, совершенно не брезгуя, подал мне руку и помог подняться.
Дальнейшее не укладывалось ни в какие рамки. Известный шоумен, лощеный и блестящий Глеб Рудной, входящий в десятку самых завидных холостяков России, стал помогать мне загнать поросят в сарай.
Подтянулось местное население – самые продвинутые снимали происходящее на телефоны. Девушка с утерянным айфоном и ее парень наблюдали за этим с отвисшими челюстями. Но Глеба все это, в отличие от меня, вообще не смущало. Как не смущали испачканные Антошкой брюки и рубашка. Порось, следуя своему излюбленному приему, несколько раз сбил телеведущего с ног, однако все же оказался побежден.
Глеб самолично отловил его и загнал в загородку. Такая же участь ждала Миньку и Доньку, которые, кажется, тоже слегка ошалели от оказанной им чести. Потому безропотно пошли в сарай.