Не путай клад с могилой
Шрифт:
– Да, – опасаясь рецидива моей бурной реакции, осторожно ответила Лада. – А почему ты так…
– Что ж это получается? – пробормотал я, снова чувствуя слабость и боль во всем теле. – Значит, она не была заложницей? Но как же теперь нам быть? Ты понимаешь, что все рушится? Я запутался! У меня мозги перевернулись!
– Это не ново, – ответила Лада мрачным голосом. – Все это уже было – дочь звонит отцу и говорит, что ее взяли в заложницы, и требует деньги.
– Она не родная дочь, – упавшим голосом поправил я.
– Это не играет роли.
– Стреляла она?
– Да. Гаишник
Мы не заметили, как остановились, потом сошли с обочины и сели на ствол поваленного бука.
Все менялось кардинально. Торопиться на «стрелку» с Уваровым уже было бессмысленно – Марина и человек в форме гаишника увезли Курахова в неизвестном направлении. Может быть, профессор был с ними заодно? Тогда можно объяснить его внезапное желание пройтись пешком и побыть одному – пока я звонил, он мог встретиться и оговорить детали захвата машины с «гаишником» и падчерицей.
Что случилось с Уваровым и Анной? Почему Влад так странно говорил со мной по телефону: «Марина с вами?» – «Ну, можно так сказать…» Страшно допустить, что Влад и Анна, освободив Марину, раскрыли перед ней все карты и «кинули» нас с Ладой. В самом деле, зачем делиться сокровищами с лишними людьми? Усатый «гаишник», конечно, на Влада совсем не похож. Это человек со стороны. Он похож…
Тут я почувствовал, как меня прошиб холодный пот. Чем больше я вспоминал лицо «гаишника», тем больше он напоминал мне кого-то очень знакомого. Я не мог ухватиться за образ, но он навязчиво крутился в памяти, словно спутник по орбите.
– О чем ты задумался? – спросила Лада, оценивающе глядя на повязку.
– Я ничего не понимаю, – ответил я.
– Это я уже слышала. Хочешь, будем ничего не понимать вдвоем? Так легче, честное слово.
– Хочу, – согласился я.
– Тогда расскажи мне, с чего вся эта история началась.
Я уже не видел никаких причин, чтобы не посвятить в свои секреты Ладу. Мне очень нужен был помощник, чтобы разобраться во всей этой паутине. Раньше таким помощником была Анна.
И я рассказал о всех событиях последнего месяца: о несчастном случае, когда утонули молодожены, о подрезанных мембранах, о настойчивом требовании Марины оградить ее отчима от угроз Уварова, о странном самоубийстве официанта Сашки, о внезапно уехавшем невесть куда отце Агапе, об анонимных звонках, последовавших после похищения Марины, о нашем с Владом плане спасти ее и заставить профессора раскрыть тайну манускрипта.
Лада долго молчала, раздумывая над тем, что я ей сказал. На ее голову свалилось сразу столько, казалось бы, ничем не связанных фактов, что она просто физически не могла произнести что-либо не банальное. Моя путана, увы, не обладала таким быстрым и цепким умом, как Анна. Подытоживать все сказанное пришлось мне:
– Я думаю, что Курахов, Марина и Уваров действуют заодно. Они все сговорились и попросту «кинули» нас с тобой.
Марина молчала, теребя в руке лямку сумки.
– Я тебе скажу одну вещь, – произнесла она, делая большие паузы между словами. – Только ты не спрашивай, откуда мне это известно. Так вот – Марина не может быть заодно с профессором.
Глава 44
Как бы я ни храбрился и ни старался сохранять присутствие духа, Ладе было абсолютно ясно, что без врачебной помощи мне не обойтись. Мы прошли еще километр или два, и мне стало совсем хреново. К ужасной головной боли и рези в руке добавилась тошнота. Я все чаще останавливался и садился на землю, чтобы перевести дух. В глазах плыли темные круги, в ушах стоял шум прибоя, а сердце колотилось с такой страшной силой, словно торопилось до моей смерти отбить необходимое количество ударов.
– Вот что, друг мой хороший, – не выдержала Лада. – Хочешь ты или не хочешь, но я отвезу тебя в больницу.
И тут меня словно ледяной водой окатили. Мне показалось, что я понял что-то очень важное. Остановившись как вкопанный, я тщательно сложил фигуру из трех пальцев и направил кукиш, как пистолет, в Ладу.
– Хочешь вывести меня из игры? – спросил я, глядя на Ладу, как на очень наивного ребенка. – Напрасно. Ничего у тебя не выйдет. Я все понял. Не придумывай больше ничего, ладно?
Черт знает, какое чаще всего бывает выражение лица у женщины, которую разоблачили. На лице Лады всплыло сострадание.
– Совсем плох стал, – ответила она.
– Не притворяйся! – рявкнул я. – Ты нарочно хочешь сплавить меня в больницу, чтобы развязать себе руки!
– Кирилл, у тебя травма мозга! Успокойся, прошу тебя! – взмолилась Лада.
Я уже не мог остановиться. Я выходил из себя.
– А кто ты, в самом деле, такая? – прищурив глаз, нанес я удар с другой стороны. – Как ты умудрилась через все посты ГАИ пройти? И как это так получилось, что в тебя дважды стреляли, но ни разу не попали?
– Ты хотел, чтобы попали?
– А что ты носишь в своей сумке? – под этим вопросом я как бы подразумевал третий удар – слева. – Наркотики, оружие?
Лада уже не реагировала на мои вопросы. Скрестив на груди руки, она спокойно смотрела мне в глаза.
– Молчишь? Сказать нечего? – по-своему расценил я молчание Лады. – Кто ты? Какого черта ко мне прицепилась?
– Я проститутка, – спокойно ответила Лада.
– И это все?
– К сожалению, это даже слишком много. А вот кто ты, я знаю, а потому не спрашиваю.
– И кто, интересно бы узнать?
– Мент поганый.
– Что?! – Я даже рот раскрыл. – Ты окончательно взбесилась, жрица любви?
– Не притворяйся, – усмехнулась она. – По твоей физиономии все видно.
Лада наступала, и весьма успешно. Ее обвинение было настолько неожиданным и нелепым, что весь гнев с меня как рукой сняло.
– Это ты сошла с ума, а не я, – очень взвешенно сказал я.
– Да это видно невооруженным взглядом! – рассмеялась Лада. – Ты же подозреваешь всех во всех грехах! Ты посмотри на себя моими глазами! Анна тебя предала, священник предал, Уваров тоже предал и договорился с Кураховым, Марина тоже всех предала и снюхалась с Уваровым. Осталась я – странная личность, которая зачем-то привязалась к тебе и пытается сплавить в больницу. У тебя же маниакальный синдром!