Не пытайтесь это повторить
Шрифт:
– Благодарю вас. – Я встала. – Я обязательно что-нибудь вам пожертвую. На процветание «Людей Шамбалы». Но сейчас я должна спешить.
– Что ж, ступайте. – Бывший бизнесмен затянулся кальяном. – Удачи вам. Кстати, в каких богов вы верите?
– Я верю в себя.
– О, это самый грозный бог.
Я откланялась и вышла.
Бантика и Астарты рядом с палаткой не было. Их что, люди Шамбалы прикончили?
– Кисоньки, – шепотом позвала я, – вы где?
Молчание.
Я огляделась. Прошлась туда-сюда.
– Китайские фонарики. Ищем этот образчик безвкусия, – сказала себе я.
Образчик безвкусия обнаружился в трехстах метрах от палаточного городка. Посыпанная песком дорожка обрамлялась с двух сторон мигавшими китайскими фонариками и была вполне различима. И я пошла по ней.
У входа в первую пещеру стояло множество ваз с цветами. Памятник спелеологам, что ли?
Я миновала вазы и вошла. Меня окутали прохладный воздух и темнота.
– Так дело не пойдет, – пробормотала я. – В темноте я расквашу нос.
Я вернулась и взяла пару китайских фонариков. Я решила, что их света мне вполне должно хватить, и снова вошла в пещеру.
Где-то капала вода. Звук моих шагов эхом отражался от стен. Китайские фонарики горели ровно, и в их свете я увидела стены пещеры – они были расписаны петроглифами. Интересно, сколько минуло столетий с тех пор, как их нанесла рука человека? Как археолога меня это интересовало, а как влюбленную женщину – нет. А во мне сейчас преобладала влюбленная женщина. Я продолжила путь.
Естественный природный коридор из базальта то расширялся, то сужался, и вот наконец я вошла в первую пещеру. Света моих фонариков едва хватило на то, чтобы разогнать царивший здесь мрак.
И тут я услышала стон.
Ужас продрал меня до костей.
– Кто здесь? – прошептала я, поднимая повыше фонарики. – Кто здесь? Отзовитесь!
Новый стон, теперь уже, кажется, ближе. Я сориентировалась и медленно и аккуратно пошла вперед, посвечивая фонариками.
И наткнулась на тело.
Снова стон, такой жалобный, словно щенячий писк!
Я опустилась на колени рядом с телом. Осветила его фонарем.
Боже мой!
Кто бы мог знать, что мой поход так быстро закончится.
На камне, напоминающем древний алтарь, лежал Лекант. Он был страшно истерзан, весь в запекшейся крови, в ранах. Но главное – он был жив!
– Лекант! – позвала я его.
Он открыл глаза. Остановил на мне свой сапфировый взгляд.
– Тийя, – прошептал он, – воды…
– Я сейчас вытащу тебя отсюда, – зашептала я. – И там будет вода. Нам помогут.
– Тийя… – По его окровавленным щекам потекли слезы, оставляя слюдяные дорожки. – Она… добилась своего.
Мне стало не по себе. Может
– Лалит здесь? – спросила я у возлюбленного.
– Нет, она ушла. Тийя, я изменил тебе…
– Успокойся, об этом поговорим позднее. А сейчас дай-ка я тебя подхвачу…
Я примерилась и подняла Леканта на руках. Какой-то невесомый пепел посыпался мне на запястья…
Я поняла, что это был за пепел.
Крылья Леканта сгорели.
Лалит почти уничтожила его.
А я его спасу.
Пошатываясь, я поднялась с Лекантом на руках. Фонарики упали и погасли. Но я помнила дорогу. И в кромешной тьме отправилась в путь.
Где-то примерно на половине пройденного пути я увидела свет. Это был свет обычных электрических фонарей.
– Сюда! – закричала я.
И пошла вперед.
На свет.
Нас вытащили перед самым рассветом. Оказывается, я провела в пещере не один час.
Меня и Леканта окружили «Люди Шамбалы». Нас отправили в палатку, где предполагалась хоть какая-то медицинская помощь. Однако я не допустила к Леканту никаких доморощенных врачей.
– Дайте мне побольше теплой воды, бинтов и зеленки, – сказала я. – И без вас справлюсь.
Они отступились. Вид у меня был самый яростный.
Я принялась ухаживать за своим возлюбленным. Он был беспомощным, как младенец, и все время плакал. До чего же довела его эта Лалит!
– Успокойся, миленький, – шептала я ему. – Не бойся ничего, я с тобой, я тебя вылечу.
Когда я смыла с Леканта кровь, я увидела жуткие порезы на его теле. Эта тварь пытала его? Я отомщу ей, отомщу за каждую рану, за каждую каплю пролитой крови!
Лекант то приходил в сознание, то снова проваливался в беспамятство от боли. Наконец я промыла (я работала в медицинских перчатках, которые тоже нашлись в этом лагере) все его раны и перевязала их.
– Лекант! Милый, очнись!
Он очнулся, посмотрел на меня более-менее осмысленным взглядом и попросил воды. Я принялась поить его из бутылки «Аква минерале». Он выпил почти целую бутылку.
– Ты голоден? – спросила я его.
– Я хочу только пить. Я выпил бы, наверное, все озера в мире. Тийя…
– Да.
– Спасибо тебе. Ты спасла мою жизнь.
– Лекант, не говори ерунды. Лучше скажи: опасность все еще исходит от Лалит?
– От нее опасность исходит всегда. Но сейчас ей больше нет до нас дела – ей важно выносить и родить ребенка. Наступает ужасное время, Тийя. И мы бессильны что-либо изменить.
– Еще посмотрим. Но для меня всего важнее ты. Пока поспи.
– Я не умею спать.
– Ну просто полежи. А мне надо кое с кем переговорить.
Я вышла из палатки и направилась к стоявшему неподалеку Высшему дхиану. Сейчас он кальян не курил и выглядел взволнованно.